О католическом моральном богословии - просто

[Maxim Bulava]

Я не обидчивый, не обидчивый! ЧЕСТНО!!!!! ВЕРЬТЕ МНЕ, ЛЮДИ!!!!

[Гостья]

Я не обидчивый, не обидчивый! ЧЕСТНО!!!!! ВЕРЬТЕ МНЕ, ЛЮДИ!!!!

 

Верим, верим. Честно говоря это была небольшая провокация. Эх, смайликов не хватает.

[Maxim Bulava]

Сейчас мы посмотрим, как католическое богословие определяет человеческие акты (действия), и как эти акты можно разделить. Я их буду называть преимущественно актами, а не действиями (критики могут успокоиться той мыслью, что я это делаю для крутости).

 

Я сказал сейчас "человеческие акты", и ввел тем самым особый морально-богословский термин. Горе вам, если вы перепутаете "человеческие акты" (actus humani) и "акты человека" (actus hominis). Казалось бы, какая разница? Как выясняется, значительная.

 

Акты человека – это такие проявления нашей способности к действию, которые не контролируются сознательной волей.

 

Невропатолог стукнул меня своим молотком по коленке, и я дернул ногой – это акт человека.

 

Иван разговаривает во сне – акт человека.

 

Сидор – сумасшедший, и он убил соседа – акт человека.

 

Марфа машинально почесалась – акт человека.

 

Акты человека не принадлежат моральному порядку, они не оцениваются, не награждаются, не наказываются.

 

Человеческие акты отличаются от актов человека тем, что не просто человек их производит, но он при их произведении задействует специфически человеческие свойства, то есть совершает их как разумное и свободное существо. (уже из этого мы можем заключить, что где совершенно не было использования разума и/или свободы, там не было и человеческого акта).

 

Я передумал идти на прием к невропатологу и остался дома – человеческий акт.

 

Иван сквернословит в беседе с другом – человеческий акт.

 

Сидор получил заказ как киллер и убил человека – человеческий акт.

 

Подросток Марфа ковыряет в носу, чтобы досадить матери – человеческий акт.

 

Мария молится – человеческий акт.

 

В зависимости от того, в каком аспекте мы рассматриваем человеческие акты, мы можем их также называть свободными, добровольными, моральными, подсудными (в том смысле, что они могут быть судимыми и за ними может следовать награда и наказание).

 

В моральном богословии есть довольно сложная система разделения человеческих актов, которая в ее полноте нам, обычным пользователям, думаю, не очень и нужна. Я возьму из нее только такие разделения, которые весьма важны для последующего изложения материала. Если я в этой предварительной оценке ошибусь, потом мы приводимую информацию дополним.

 

Итак, человеческие акты мы можем разделить на внутренние и вешние. Внутренние – это те, которые совершаются душевными силами, но не телесно. Например, вы бы совершили чисто умственную молитву. Или вы оценили бы про себя поступок человека: "Вот ведь гад!". Внешние акты имеют невидимую и видимую части. Сидор, получив предложение убить человека, рассмотрел его и принял положительное решение – внутренняя сторона акта, затем телесно предпринял действия для убийства жертвы – внешняя сторона акта.

 

Между внутренними и внешними актами имеется, конечно, серьезное различие, связанное с отсутствием или наличием практических внешних последствий. Это важно в разных отношениях, и мы этого еще коснемся. В общем и целом, человек несет ответственность за последствия своих действий. В силу этого греховный внешний акт может предполагать обязательство заглаживания вины. Внешний акт может подвергать каноническим наказаниям. (Человек, убивший Папу Римского, был бы отлучен. Но человек, только решивший убить Папу Римского, не отлучен). Само телесное совершение акта, как правило, показывает сугубую серьезность намерений действующего лица.

 

Поэтому вы не можете представить на исповеди внешние акты как внутренние и получить действительное отпущение грехов – священник не может тут судить об акте в его целостности. Если вы прелюбодействовали, недостаточно сказать, что вы имели развратные мысли в отношении женатого/замужней.

 

Однако внутренний характер акта без телесного совершения действия не означает легкости этой части деяния, как бы его "ненастоящести". Говоря строго, как замечает Т. Слэйтер, во внешней стороне акта не находится ничего, что придает акту его моральную цену. Человек убивает или прелюбодействует в сердце, и это то, что находится в его воле. Только потом он действует телом, и тут результат уже не находится в его власти. Если бы Ли Харви Освальд промахнулся, он все равно был бы виновен в грехе убийства.

 

Таким образом, оценивая деяние, мы обращаемся к его невидимой части.

 

Далее, человеческие акты мы можем разделить на позитивные и негативные. В случае с позитивным актом моя воля проявляется при совершении какого-то активного действия – например, пойти в церковь. При негативном акте моя воля направлена на воздержание от определенного активного действия. Таков сознательный пропуск воскресной мессы.

 

Третье важное разделение – акты, добровольные в самих себе, и акты, добровольные в причине.

 

Убийство из ненависти – хороший пример первой разновидности. В самом деле, убийца желает непосредственно смерти жертвы, к ней направлено его намерение.

 

Но бывают акты, на которые не направлено нашего намерения, но которые вытекают из предыдущих наших актов как из причины. Некто, зная, что, не поспав ночь, становится недееспособным, сидит до четырех утра на форуме Рутения Католика, в силу чего не может себя поднять к воскресной мессе. Пропуск мессы тут – акт, добровольный в его причине.

 

С этим делением связан ряд интересных особенностей и правил, и мы к нему еще вернемся.

 

Наконец, добровольные акты делятся на совершенные и несовершенные. Совершенные акты – те, которые произведены с полным осознанием их значения и полной свободой в выражении воли. Несовершенные акты – те, которым не хватает полноты либо в аспекте понимания, либо в аспекте свободы. Это очень важная материя и ее мы отдельно коснемся непосредственно в следующий раз.

Изменено 6 января, 2021 пользователем Дмитрий

[Дмитрий]

Говоря строго, как замечает Т. Слэйтер, во внешней стороне акта не находится ничего, что придает акту его моральную цену. Человек убивает или прелюбодействует в сердце, и это то, что находится в его воле. Только потом он действует телом, и тут результат уже не находится в его власти. Если бы Ли Харви Освальд промахнулся, он все равно был бы виновен в грехе убийства.

 

Но если бы Освальд стрелял только мысленно, без намерения взять винтовку в реале? Если бы он наслаждался бы мыслями об убийстве, представлял бы себе всё это в деталях, разрабатывал бы план - но намерения осуществить это не возникало бы? Ведь это не имело бы той же цены, что и неосуществлённое из-за промаха убийство?

 

Здесь даже два вопроса, поскольку возможны как минимум две причины, по которой Освальд тешился бы мечтами об убийстве, но не имел бы интенции реально убить.

 

а) Страх или неверие в возможность успеха.

 

б) Для него были бы привлекательны мечты и представления об убийстве, но не само убийство. Допустим, он думал бы: убивать нельзя, это тяжкий грех. Но уж помечтать я себе позволю!

 

Насколько я понимаю, здесь внутренним актом является именно помечтать, и такой внутренний акт имеет другую цену, чем внутренний акт убийства?

[Дмитрий]

Я, наверное, забегаю вперёд и лучше дождаться, пока до этого места само дойдёт.

[Гостья]

Говоря строго, как замечает Т. Слэйтер, во внешней стороне акта не находится ничего, что придает акту его моральную цену. Человек убивает или прелюбодействует в сердце, и это то, что находится в его воле. Только потом он действует телом, и тут результат уже не находится в его власти. Если бы Ли Харви Освальд промахнулся, он все равно был бы виновен в грехе убийства.

 

Но если бы Освальд стрелял только мысленно, без намерения взять винтовку в реале? Если бы он наслаждался бы мыслями об убийстве, представлял бы себе всё это в деталях, разрабатывал бы план - но намерения осуществить это не возникало бы? Ведь это не имело бы той же цены, что и неосуществлённое из-за промаха убийство?

 

Здесь даже два вопроса, поскольку возможны как минимум две причины, по которой Освальд тешился бы мечтами об убийстве, но не имел бы интенции реально убить.

 

а) Страх или неверие в возможность успеха.

 

б) Для него были бы привлекательны мечты и представления об убийстве, но не само убийство. Допустим, он думал бы: убивать нельзя, это тяжкий грех. Но уж помечтать я себе позволю!

 

Насколько я понимаю, здесь внутренним актом является именно помечтать, и такой внутренний акт имеет другую цену, чем внутренний акт убийства?

 

Мне кажется греховно само желание смерти кому бы то ни было.

[Maxim Bulava]

Но если бы Освальд стрелял только мысленно, без намерения взять винтовку в реале? Если бы он наслаждался бы мыслями об убийстве, представлял бы себе всё это в деталях, разрабатывал бы план - но намерения осуществить это не возникало бы? Ведь это не имело бы той же цены, что и неосуществлённое из-за промаха убийство?

 

Здесь даже два вопроса, поскольку возможны как минимум две причины, по которой Освальд тешился бы мечтами об убийстве, но не имел бы интенции реально убить.

 

а) Страх или неверие в возможность успеха.

 

б) Для него были бы привлекательны мечты и представления об убийстве, но не само убийство. Допустим, он думал бы: убивать нельзя, это тяжкий грех. Но уж помечтать я себе позволю!

И тот и другой вариант означали бы тяжкий внутренний грех. Тут не столько важно намерение перевести дело в практическую плоскость, сколько то, что человек сознательно желает совершить данное действие. Он просто видит препятствие к его совершению, которое не знает, как обойти.

[Maxim Bulava]

Мне кажется греховно само желание смерти кому бы то ни было.

Не всегда.

[Гостья]

Мне кажется греховно само желание смерти кому бы то ни было.

Не всегда.

 

Как Вы думаете - гонителю христиан Савлу, желали смерти? Не известно сколько чьих то родных людей погибло с его подачи.

[Maxim Bulava]

Как Вы думаете - гонителю христиан Савлу, желали смерти? Не известно сколько чьих то родных людей погибло с его подачи.

Может быть, желали. Что Вас так смущает в подобном предположении?

[Дмитрий]

Но если бы Освальд стрелял только мысленно, без намерения взять винтовку в реале? Если бы он наслаждался бы мыслями об убийстве, представлял бы себе всё это в деталях, разрабатывал бы план - но намерения осуществить это не возникало бы? Ведь это не имело бы той же цены, что и неосуществлённое из-за промаха убийство?

 

Здесь даже два вопроса, поскольку возможны как минимум две причины, по которой Освальд тешился бы мечтами об убийстве, но не имел бы интенции реально убить.

 

а) Страх или неверие в возможность успеха.

 

б) Для него были бы привлекательны мечты и представления об убийстве, но не само убийство. Допустим, он думал бы: убивать нельзя, это тяжкий грех. Но уж помечтать я себе позволю!

 

И тот и другой вариант означали бы тяжкий внутренний грех. Тут не столько важно намерение перевести дело в практическую плоскость, сколько то, что человек сознательно желает совершить данное действие. Он просто видит препятствие к его совершению, которое не знает, как обойти.

 

Но во втором случае человек не желает совершить действие, он желает только пофантазировать на эту тему.

[Maxim Bulava]

Но во втором случае человек не желает совершить действие, он желает только пофантазировать на эту тему.

Нет, желает. Его позицию можно развернуть так: "Я хочу сделать это, и я с удовольствием сделал бы это, если бы Бог этого не запретил". Другой случай (безгрешный ) был бы: "Я знаю себя, что желал бы сделать это, если бы Бог этого не запретил". Во втором случае человек воздерживается от пожелания, хотя он видит привлекательность объекта для себя. А в первом он дает всяческую свободу пожеланию, он воздерживается только от действия.

[Дмитрий]

Но во втором случае человек не желает совершить действие, он желает только пофантазировать на эту тему.

Нет, желает. Его позицию можно развернуть так: "Я хочу сделать это, и я с удовольствием сделал бы это, если бы Бог этого не запретил". Другой случай (безгрешный ) был бы: "Я знаю себя, что желал бы сделать это, если бы Бог этого не запретил". Во втором случае человек воздерживается от пожелания, хотя он видит привлекательность объекта для себя. А в первом он дает всяческую свободу пожеланию, он воздерживается только от действия.

 

А если так: "Я знаю себя, что желал бы сделать это, если бы Бог этого не запретил. Но поскольку Бог запретил, я не возжелаю это сделать, а только немного пофантазирую."

 

Другой случай - человек вообще атеист, и он думает: я этого ни за что не сделаю, ибо поступать так плохо! Но немножко помечтать на эту тему простительно, это я могу себе позволить.

 

В этих случаях нет внутреннего желания совершить внешний акт?

[Maxim Bulava]

А если так: "Я знаю себя, что желал бы сделать это, если бы Бог этого не запретил. Но поскольку Бог запретил, я не возжелаю это сделать, а только немного пофантазирую."

 

Другой случай - человек вообще атеист, и он думает: я этого ни за что не сделаю, ибо поступать так плохо! Но немножко помечтать на эту тему простительно, это я могу себе позволить.

 

В этих случаях нет внутреннего желания совершить внешний акт?

Первый случай тут не совсем понятно описан. Но, кажется, Вы всё же говорите о пожелании, только человек, желая сделать грех, говорит: "не возжелаю". Конечно, не достаточно такого заклинания, чтобы исключить грех.

 

Атеист из второго случая даже сам себе сознается, что желает злого, он просто это злое не хочет делать на практике по тем или иным причинам. Заклинание просто у него другое - не "не пожелаю", а "не сделаю".

[Владимир М.]

Не грех, если имеет место чисто интеллектуальное рассмотрение потенциального акта. Я правильно понимаю?

[Maxim Bulava]

Не грех, если имеет место чисто интеллектуальное рассмотрение потенциального акта. Я правильно понимаю?

Да, если нет опасности искушения и устремления воли к греховному объекту. Разумеется, именно такая опасность часто и возникает.

[Дмитрий]

Атеист из второго случая даже сам себе сознается, что желает злого, он просто это злое не хочет делать на практике по тем или иным причинам. Заклинание просто у него другое - не "не пожелаю", а "не сделаю".

 

Не хочет делать на практике из идеальных соображений.

 

Я сейчас хочу уточнить для себя по поводу внутренних актов. Внутренний акт убийства (не повлекший соответствующий внешний акт по техническим причинам) и внутренний акт помечтать об убийстве (но при моральной невозможности совершить убийство в реале) - это не одно и то же?

[Дмитрий]

Не грех, если имеет место чисто интеллектуальное рассмотрение потенциального акта. Я правильно понимаю?

Да, если нет опасности искушения и устремления воли к греховному объекту. Разумеется, именно такая опасность часто и возникает.

 

Например, человек позволил себе помечтать о Грете Гарбо Тут нет опасности устремления воли к реальному объекту?

[Maxim Bulava]

Я сейчас хочу уточнить для себя по поводу внутренних актов. Внутренний акт убийства (не повлекший соответствующий внешний акт по техническим причинам) и внутренний акт помечтать об убийстве (но при моральной невозможности совершить убийство в реале) - это не одно и то же?

Во втором случае нет моральной невозможности совершить убийство. Моральная невозможность была бы тогда, когда человек отвращается от убийства как злого акта. Но во втором случае он не отвращается от него, а, напротив, вольно влечется к нему. Он испытывает те или другие неудобства при мысли о внешнем осуществлении акта.

[Maxim Bulava]

Например, человек позволил себе помечтать о Грете Гарбо Тут нет опасности устремления воли к реальному объекту?

Это не чисто интеллектуальное рассмотрение Греты Гарбо. Мечтание как таковое предполагает выход ха рамки интеллекта в область воли и чувств.

[Maxim Bulava]

Интеллектуальное рассмотрение было бы, например, если бы я читал книжку о грехах против шестой заповеди. Вот тут есть опасность, которой в одних случаях можно пренебречь, а в других - нет.

[Дмитрий]

В общем получается, что любые фантазии на греховную тему практически так же греховны, что и совершение того же греха?

[Maxim Bulava]

Если это добровольные фантазии.

[Гостья]

Как Вы думаете - гонителю христиан Савлу, желали смерти? Не известно сколько чьих то родных людей погибло с его подачи.

Может быть, желали. Что Вас так смущает в подобном предположении?

 

Что они желали смерти будущему Апостолу. Мне кажется, христианин не может никому желать смерти. А как же тогда "возлюби врага"? Логичнее желать покаяния и спасения.

[Amtaro]

Не каждый способен на покаяние.