Владимир М.

Получается, собор может быть выше Папы?

С днем рожденя, Дмитрий!

Юрий Лужков: "С Лайзой Минелли мы пели и танцевали. Знаете песню «Калинка-малинка»? Там есть слова: «В саду ягода калинка-малинка моя». Лайза все время пела «в заду малинка моя». Мы ей с Кобзоном говорим: «Слушай, Лайза, не в заду, а в саду». Но она в концертном зале «Россия» все-таки спела «в заду».

Однажды Сталину доложили, что у маршала Рокосовского появилась любовница, и это известная актриса Валентина Серова, и мол, что с ним теперь делать будем. Сталин вынул изо рта трубку, чуть подумал и сказал: – Что будем, что будем... Завидовать будем!

"Многие убеждены, что вера вменена, засчитана и приписана им, и что чрез внешнее слышание Слова Божия и чрезТаинства усваиваются ими заслуги Христовы. Но при этом с ними не происходит никакого обновления, и они совсем не желают, чтобы Христос вселился в них, что [по сути только] и есть оправдание." (Валентин Вайгель "О жизни Христовой")

Пишет религиовед Оксана Куропаткина: "Второканонические книги, несмотря на частое их исключение из протестантских Библий, оказали определенное влияние на протестантскую культуру. Книгу Премудрости Иисуса, сына Сирахова, цитировали Мартин Лютер и Иоганн Арндт; цитата из этой книги («И имена их живут вечно» - Their name liveth for evermore, Сир 44:13) помещалась на британские военные мемориалы после Первой Мировой войны. Цитаты из книги Варуха включены в англиканское богослужение кануна Рождества Христова и на само Рождество. Второканонические книги есть и в протестантском искусстве: первая шведская пьеса была посвящена сюжету книги Товита («Комедия о Товии» Олауса Петри, основателя лютеранства в Швеции); гугенотский поэт Гийом дю Бартас, сподвижник Генриха Наваррского, слагал стихи о победе Иудифи над языческим полководцем Олоферном; Георг Фридрих Гендель написал ораторию «Иуда Маккавей», Иоганн Себастьян Бах - кантату 106, цитирующую книгу Иисуса Сираха; историю Сусанны изображал Рембрандт, изображения Иудифи можно встретить у Лукаса Кранаха Старшего и других протестантских художников; цитата из книги Иисуса Сираха («Теперь восхвалим славных мужей и отцов нашего рода» - Let us now praise famous men, and our fathers that begat us, Сир 44:1) помещены в начальные титры знаменитого фильма «Огненные колесницы»."

„Каждый может разозлиться — это легко; но разозлиться на того, на кого нужно, и настолько, насколько нужно, и тогда, когда нужно, и по той причине, по которой нужно, и так, как нужно, — это дано не каждому.“ — Аристотель

Хотя блокада и не упоминается, но место действия этого короткометражного фильма - Ленинград. Может, кто раньше смотрел.

Одна моя знакомая пять часов визжала на табурете. К ней пришла мышь и гуляла по кухне как по гастроному. Мыши хотелось на ужин чего-то необычного. Женщина боролась с грызуном противным голосом. Мышь морщилась, но терпела. На шум заглядывал кот, но чисто посмотреть. Он был пацифист, в его душе росли тюльпаны. Потом пришёл муж и спас всех шваброй. Бросил, промахнулся, и уже по звону посуды мышь поняла, больше здесь ей не рады. Пора. Конечно, виноват муж. Слава Сэ

Икона св. Максимилиана (надпись на свитке: "Я не буду солдатом этого мира. Я - воин Христа").

"Благодатию призванные к исповеданию веры, и первый порыв ревности явившие, и отложившие воинские поясы, но потом, аки псы, на свою блевотину возвратившиеся, так что некоторые и сребро употребляли, и посредством даров достигли возстановления в воинский чин: пусть они, после того как проведут три года слушая писание в притворе, после этого будут в течение десяти лет лежать ниц в церкви, прося прощения". Зонара, в своем толковании на это правило добавляет, что вообще никто не мог оставаться на военной службе, не отрекшись предварительно от христианской веры. Но уже несколько десятилетий спустя, Василий Великий нерешительно пишет о солдатах-христианах, вернувшихся с войны: "Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но может быть добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержалися от приобщения токмо святых таин". Церковь вступает в период, когда ей приходится балансировать между Христом и Кесарем, стараясь и Одному служить, и другого не обидеть. Так и возникает миф, что первых христиан от службы в армии удерживало только нежелание приносить жертвы богам. Так мы приходим и к нынешнему мифу о том, что любой солдат (даже не христианин), воюющий "за правое дело", может почитаться мучеником и святым.

Св. Иоанн Воин не ушел полностью со службы, однако занимался в армии тем, что на военном языке называется подрывной деятельностью: предупреждал христиан об очередной облаве, способствовал побегам, посещал братьев и сестер, брошенных в тюрьму. (Впрочем, по его житию, можно предположить, что ему не приходилось проливать кровь: возможно, он входил в части, охранявшие город). Полагаю, было бы преувеличением утверждать, что все ранние христиане были пацифистами (хотя бы потому, что у нас недостаточно исторических материалов о жизни церкви в это время). Однако в течение первых двух столетий их отношение к войне, оружию и службе в армии было настолько резко отрицательным, что ярый критик христианства философ Цельс писал: "Если бы все люди поступали так, как вы, ничто не мешало бы императору остаться в полном одиночестве, и с дезертирством его войск Империя попала бы в руки самых беззаконных варваров". На что христианский богослов Ориген ответил: "Христиан учили не защищаться от своих врагов; и поскольку они соблюдали законы, предписывающие кротость и любовь к человеку, они получили от Бога то, чего не достигли бы, если бы им было позволено вести войну, хотя они вполне могли бы это сделать". Стоит учитывать и ещё один момент. То, что необходимость отказа от военной службы не становится для ранних христиан большой проблемой, объясняется во многом не их готовностью служить в армии, а тем, что у императоров не было необходимости наполнять армию рекрутами. Об этом, в частности, пишет Василий Болотов: "Римские легионы наполнялись вереницей шедшими записываться добровольцами. Христиане, поэтому, могли попасть на службу только в исключительных случаях". Ситуация, когда христиан в армии становится много, так что они служат уже и в императорской гвардии, наступает только в конце 3 века. Опять же вовсе не обязательно, что они поступают на службу, уже приняв христианское крещение. В большинстве известных нам случаев они становятся христианами, уже будучи солдатами. И тут, действительно, кто-то, как Максимиллиан, почитает невозможным продолжать службу, а кто-то вынужден на ней остаться, ограничив то, что считает возможным на ней делать. К примеру, не применяет оружие против братьев во Христе. На самом деле пределы допустимого для солдата, принявшего христианство, достаточно четко очертил в начале третьего века св. Ипполит Римский в своих канонах (канон 10-15): "Относительно магистрата и воина: никого не убивать, хотя бы и получили приказ... Солдат под властью не должен убивать человека. Если ему прикажут, он не должен выполнять приказ и не должен приносить присягу. Если он не хочет, пусть будет отвергнут. Тот, кто обладает силой меча или является магистратом города, который носит багряницу пусть прекратит свое существование или будет отвергнут. Оглашенные или верующие, которые хотят стать солдатами, должны быть отвергнуты, потому что они презрели Бога. Христианин не должен становиться солдатом, если только его не принуждает вождь, носящий меч. Он не должен обременять себя кровавым грехом. Но если он пролил кровь, то не должен причащаться в таинствах, если только не очистится наказанием, слезами и плачем. Он не должен выступать с лукавством, но в страхе Божием". Лишь с течением времени христианская Церковь начинает меняться, уходя от чистоты евангельского идеала, приспосабливаясь к требованиям мира, чуждого Христу. И в христианских памятниках зафиксировано, как происходят эти изменения. В частности, из материалов Первого Никейского собора мы видим, как с принятием христианства в качестве государственной религии в армию бросаются те христиане, которые ранее ушли с воинской службы. Теперь они платят взятки, чтобы вернуться (напомню, что служба была делом престижным и денежным - помимо хорошего жалованья легионеру полагалось и прекрасное пенсионное обеспечение). В тот момент церковь ещё относится к этому с негодованием. В 12 правиле Первого Никейского собора сказано о таких "перебежчиках":