"Благодатию призванные к исповеданию веры, и первый порыв ревности явившие, и отложившие воинские поясы, но потом, аки псы, на свою блевотину возвратившиеся, так что некоторые и сребро употребляли, и посредством даров достигли возстановления в воинский чин: пусть они, после того как проведут три года слушая писание в притворе, после этого будут в течение десяти лет лежать ниц в церкви, прося прощения".
Зонара, в своем толковании на это правило добавляет, что вообще никто не мог оставаться на военной службе, не отрекшись предварительно от христианской веры.
Но уже несколько десятилетий спустя, Василий Великий нерешительно пишет о солдатах-христианах, вернувшихся с войны:
"Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но может быть добро было бы советовати, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержалися от приобщения токмо святых таин".
Церковь вступает в период, когда ей приходится балансировать между Христом и Кесарем, стараясь и Одному служить, и другого не обидеть.
Так и возникает миф, что первых христиан от службы в армии удерживало только нежелание приносить жертвы богам.
Так мы приходим и к нынешнему мифу о том, что любой солдат (даже не христианин), воюющий "за правое дело", может почитаться мучеником и святым.