Как я стал католиком

Pawlo · 14 апреля, 2020

Если человек материально принадлежит к расколу, но хочет быть католиком и не по своей вине не успевает присоединиться к Церкви (например умирает во время катехизации), то принцип тот же: он спасается желанием присоединиться к Церкви

Mar!a · 14 апреля, 2020

Катехизация есть для всех.
В России она минимум год.

Сейчас меньше. С начала октября до Corpus Christi, с перерывом примерно 2 недели на зимние праздники.

ioann22 · 14 апреля, 2020

Я задавал этот вопрос о,Игорю Ковалевскому. Ответ совершенно традиционный: смерть до присоединения не лишает спасения, если человек умрёт в состоянии благодати.

Neta · 12 июня, 2020

История бывшей протестантки, преподавателя Библейских курсов

Мне нравились католики, но я не собиралась становиться католичкой

Перевод статьи Пэм Форрестер от 01.04.2001 https://www.catholic.com/magazine/print-edition/i-liked-catholics-i-just-didnt-want-to-be-one

Я выросла в церкви реформатской общины Роберта Шуллера в Гарден-Гров. Хрустальный Собор был построен вскоре после того, как я вышла замуж и уехала из города. Когда мне было восемь лет, я попросила маму отвести меня в евангелическую церковь в конце нашей улицы. Она начала регулярно отводить меня в воскресную школу. В одно из воскресений преподаватель представила нам Евангелие и вдохновил нас принять Иисуса Христа нашим Спасителем. Она сказала нам, что мы должны желать сделать для Бога что угодно, например, стать миссионерами. Что ж, я очень хотела быть спасённой, но не хотела быть миссионером. Мне нужно было подумать. Я пришла домой и много об этом думала: в моей восьмилетней душе развернулась битва против эгоистических желаний.

Несколько недель спустя я убедила себя, что хочу быть даже миссионером, и попросила Иисуса прийти в моё сердце. В течение многих лет, до самого поступления в колледж, у меня была горячая вера. После этого теория эволюции и греховные желания увели меня от моей веры, и в течение двух лет мне было удобно быть атеисткой. А потом моя мама дала мне копию книги Хэла Линдси «The Late, Great Planet Earth» — о Втором Пришествии Христа.

Прочитав эту книгу, я решила, что Библия всё так имеет смысл и это не просто старая пыльная книжка. Так что я снова посвятила свою жизнь Христу. Я сказала своему молодому человеку, что не могу встречаться с ним, потому что он не христианин, и дала ему копию упомянутой книги. Он посвятил свою жизнь Христу, и годом позже, когда он был в медицинской школе, мы записались на двухлетние библейские курсы для преподавателей, которые назывались Bethel Series. Мы поженились, посещали занятие в Bethel, вели небольшие библейские курсы и изучали Библию.

Желая знать, что именно значит каждое слово, я купила словарь греческого языка. Но чтобы облегчить себе работу, мне пришлось купить Библию на греческом с подстрочным переводом и научиться читать греческий алфавит. Я не знала греческий, но могла прочитывать вслух слова. Это сделало поиск по словарю гораздо проще и быстрее.

Постепенно мы начали осознавать, что одно из учений, которое мы слышали в большинстве церквей, казалось противоречащим определённым строкам Библии. Нет проблем, всё что мы должны были сделать, это показать людям, что говорит Библия. Мой муж даже написал двухтомник, и во время своих лекций в Библейском колледже указывал на ошибки теологического представления «спасся однажды — спасся навсегда». Затем мы обнаружили, что большинство протестантов в действительности не следовали Sola Scriptura, а склонялись к протестантской традиции, основанной Кальвином и Лютером, не взирая на Писание.

В течение десяти лет мы пытались показать, что Библия не поддерживает идею «спасения раз и навсегда». Нас назвали еретиками и на моего мужа поступали жалобы от членов курсов, которые он вёл. Обескураженная и разочарованная, я решила успокоиться и просто вести тихую жизнь, слушая проповеди, с которыми часто не соглашалась.

В своём сердце я была горделива, надменна и критична. Ни одна церковь мне не подходила. Согласно моему пониманию Библии (которое я считала ведомым Духом Святым), все эти церкви заблуждались в ключевом моменте. И всё же я чувствовала, что моё отношение было далеко не Христовым, так что я молилась об этой ситуации. Втайне я боялась, что действительно впала в ересь. Я ужасно желала найти церковь, в которой просто могу молиться Богу, не подвергая её взгляды критике. Так что я пыталась удерживать свой разум от сползания в критицизм. Я не испытывала восторга, но, возможно, мне удастся быть просто удовлетворённой.

Летом 1997 года, я пролистывала каталог занятий и увидела курсы апологетики для студентов младших курсов. Цель курсов была познакомить протестантов с католической верой и наоборот. Студент должен был прочитать некий список книг в определённом порядке, если он был протестантом, и в противоположном, если он был католиком. Список был составлен таким образом, что последняя прочитанная книга, отстаивала позиции, наиболее близкие студенту.

Так как моя дочь едва поступила в Университет Сан Диего, католическое учебное заведение, я решила, что это отличное время познакомиться с католической верой, так что когда у дочери начнут появляться вопросы, я смогу ответить на них. Я не хотела, чтобы она стала католичкой. Я заказала первые три книги. Первая из них «Evangelical Is Not Enough», была написана человеком, перешедшим в католичество. Он был братом известной представительницы евангелической церкви Элизабет Элиот. Мне уже давно было любопытно почему евангелический христианин мог бы захотеть присоединиться к Католической Церкви [прим. перев: в оригинале «why a Christian would join the Catholic Church.» — «почему христианин мог бы...». В лексиконе некоторых англоязычных протестантов принято не относить слово Christian к католикам]. «Эта книга должна быть интересной» - подумала я.

И так оно и было. Он объяснил логику, стоящую за многими вещами в католичестве. Я обнаружила, что раздражаюсь от того, что до этого разделяла много ложных представлений на этот счёт. Теперь мне казалось, что я стала достаточно терпимой по отношению к Католической Церкви. Но я совершенно не ощущала опасности для своего протестантизма, когда открыла вторую книгу «Catholicism and Fundamentalism» Карла Китинга (Katl Keating). В этой книге содержались католические ответы на обвинения против «Романизма», выдвигаемые «библейскими христианами».

К тому моменту как прочитала половину книги, я уже не чувствовала себя терпимой, мне было одновременно плохо и страшно. Вещи, которые говорил мистер Китинг, были слишком осмысленны. Католичка? Никогда. Это не может быть правдой. Я захлопнула книгу и решила почитать ту книгу из списка, которая должна была подкрепить мою протестантскую веру. «The Gospel According Rome». Но это не помогло. Она просто не была убедительной. Она лишь объясняла почему католичество заблуждалось с точки зрения протестантской интерпретации некоторых отрывков. Но в ней не было убедительного объяснения почему католическая интерпретация этих отрывков неверна.

Вот теперь мне действительно стало страшно. Я умоляла Бога показать мне правду о том, что было ложного в Католической Церкви. Я не желала становиться католичкой. Я никогда не была настроена анти-католически, я верила что некоторые католики являются христианами, несмотря на их католичество. Мне нравились католики, но я не собиралась становиться одной из них. В течение некоторого времени я не читала ничего. Затем я снова взяла книгу Китинга и дочитала до конца. У Католической Церкви были очень хорошие основания, библейские основания, для её богословия. Но должно же было быть протестантское опровержение этому, написанное где-то… кем-то…

Я позвонила пастору, связанному с моей церковью, чьё служение состояло в том, чтобы приводить представителей испаноязычного сообщества к живой протестантской вере. Я рассказала ему с чем столкнулась, и он посоветовал мне «The Gospel According Rome». Я сказала ему, что эта книга неубедительна. Тогда он спросил: «А что на счёт того что у Иисуса были братья?» [см. Мф 13:55-56 — прим. перев.] Я ответила: «я проверила в словаре, и это греческое слово может быть переведено как родственник или брат, в зависимости от контекста, так что католики всё ещё вправе утверждать, что Мария была приснодевой». Он пообещал молиться за меня и мы повесили трубки. Я смотрела в пустоту и гадала: «И это всё что он может сделать?»

Спустя шесть часов пастор перезвонил. Мы проговорили два часа. Ничего убедительного. Всё плохое что он говорил о католиках или Католической Церкви, было применимо также и к протестантам. Я написала ему все сорок вопросов, которые у меня были, и перечислила двадцать книг, которые уже прочла к этому моменту. Мы поговорили ещё раз после того как он прочёл мои вопросы, но, по его собственному признанию, я знала о Католической Церкви больше чем он, и у него нет времени догонять меня в этом. Он сказал мне посетить Католическую Церковь. Я так и сделала, но продолжала искать протестантские опровержения Католической веры. Ну должно же было оно быть.

После я смотрела видео-дебаты между двумя известными протестантскими апологетами (Уолтером Мартином (Walter Martin) и Джоном Анкербергом (John Ankerberg) с одной стороны, и отцом Митчем Пакуа (Fr. Mitch Pacwa) — с другой. И опять, никакого опровержения католических утверждений. Я не могла в это поверить. Там не прозвучало никакого объяснения что же неправильного с католическим толкованием, одни лишь объяснения, что не так с католической верой, согласно толкованию Писания протестантами. Кроме того, я считала, что на дебатах ведущий предоставил протестантам больше эфирного времени. Даже мой муж, который надеялся, что услышит убедительные ответы, был разочарован.

Я поговорила с бывшим католиком, который, как оказалось, к тому моменту подумывал вернуться в Католическую Церковь. Но никто не мог опровергнуть католические утверждения. Спустя одиннадцать месяцев после того как я начала задавать вопросы, я сдалась и присоединилась к Святой Католической Церкви.

Что меня убедило? Ну, мой муж и я уже давно поняли, что Библия не учит идее sola fide, спасения одной лишь верой. Для меня было утешительно, что огромная и древняя Католическая Церковь всегда учила тому, что благие дела должны идти рука об руку с верой, как пишет Павел в начале и конце Послания к Римлянам.

Как христианка, убеждённая в справедливости идеи sola scriptura, я была приучена понимать Библию буквально, кроме тех случаев, когда отрывок был очевидно поэтическим. Никто не мог мне объяснить почему мы не принимаем буквально слова Иисуса касательно Евхаристии. «Это плоть моя, ешьте и будете жить» [ср. Ин. 6:54 и контекст — прим. перев.] Лютер верил в Реальное Присутствие. Когда это учение было выброшено? Почему? Чьим авторитетом? Какие чудеса совершил тот, кто претендовал на этот авторитет?

Некоторые утверждают, что католики стали апостатами в 300-х годах от Р.Х. Но так как канон Писания был установлен позже, как я могу доверять Библии, если я не могу доверять Церкви, которая определила этот канон в 386-м?

Иные скажут, что Католическая Церковь впала в апостазию после того как канон Библии был установлен. Согласно этому аргументу, после того как Константин легализовал христианство, Католическая Церковь стала подвергаться растущему влиянию язычества. Но как это объясняет тот факт, что христианское поклонение и представления первых двух веков были католическими а не «протестантскими»? Если Католическая Церковь впала в апостазию, то разве бы это не означало, что обещание Иисуса, что врата Ада не преодолеют Его Церковь — не исполнилось?

Лютер, Кальвин и Цвингли верили, что Мария была приснодевой. Когда эта вера была отброшена? Почему? Чьим авторитетом?

Если Католическая Церковь не обладает безошибочным учением, тогда как мы можем доверять Библии, если именно Католическая Церковь решала, какие книги в неё включать? Мы что, должны поверить, что Бог отнял у Церкви непогрешимость сразу после того как был установлен канон Библии? Где Писание говорит об этом? И если этого нет в Писании, то не являются ли эти представления протестантской традицией?

Никто не смог опровергнуть утверждение, что Пётр это камень на котором Христос основал Церковь. Протестантские интерпретации слов «и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах» [Мф. 16:19] никогда не были удовлетворительными. Католическая интерпретация совершенно логична.

Почему Мария не могла быть взята на небо? Илия и Енох были.

До изобретения печатного пресса каждый экземпляр Библии тщательно переписывался от руки. Личные копии были дорогими и редкими, так что люди не могли обладать собственной Библией как сегодня можем мы. И даже после изобретения печатного пресса большинство людей не умело читать. Каким же образом, в таком случае, чтение Библии могло быть ключевым моментом в христианской жизни? Но методы Католической Церкви учить свой народ полностью соответствовали нуждам людей на протяжении веков. Или я должна поверить, что идея sola scriptura стала новой верой Церкви после изобретения печатного станка?

Если Христос обещал дать нам Святого Духа, который будет вести нас ко всякой истине, через чтение Писания, то почему существует столько протестантских деноминаций? А вот то, что это обещание подразумевает особое служение апостолов и их преемников в Католической Церкви, звучит гораздо логичнее.

Как мы можем быть уверены, что Реформация была от Бога? В Ветхом Завете Бог не очищал Израиль, отделяя благочестивых и создавая новый Израиль. Лютер и Кальвин не совершили чудес, дающих им авторитет порвать с Церковью.

Чьим авторитетом было провозглашено, что хлеб и вино Евхаристии не являются Телом и Кровью Христа, если пятнадцать столетий Церковь верила в Реальное Присутствие Христа в Евхаристии?

Почему именно у Католической Церкви, а не у протестантских общин, хватает мужества противостоять абортам, эвтаназии, разводу и гомосексуализму? Это что, должно подтвердить разложение и язычество Католической Церкви?

Я не нашла убедительных протестантских ответов на эти вопросы.

Я присоединилась к Католической Церкви на Пасху 1999 года. Наши четыре младших ребёнка присоединились на Пасху 2000. Мой муж и три старших ребёнка по прежнему протестанты, но они поддерживают нас, особенно мой муж. Мы отпраздновали двадцатипятилетие нашей свадьбы поездкой в Рим. Мои протестантские друзья остаются моими друзьями и некоторые заинтересовались причинами моего перехода. Один из них присоединится к Церкви на Пасху 2001.

Я благодарна моим протестантским учителям за то твёрдое основание, которое они заложили во мне, касательно христианской истины, иллюзорности мирских страстей и вдохновения изучать Святое Слово Божье. Это питало мою душу сорок лет. В протестантизме есть много христианской истины, но я вижу, что он трещит по швам. Изучая Библию я буквально отучала себя от протестантизма. Для протестантов в истории зияет практически пустая дыра между Деяниями Апостолов и Реформацией. Но Католическая Церковь восходит напрямую ко Христу. Её теология безошибочна. Её вера глубока, высока, и по-еврейски поэтически прекрасна. Я счастлива быть католичкой. Как я могу удержать своё сердце от пения?

Просто католик

Helena · 12 июня, 2020

Аmen.

Neta · 21 июня, 2020

Тема разделена. Дискуссии продолжаем здесь.

В этой теме только свидетельства о принятии католичества.

black cat · 21 июня, 2020

Якобы католичка (якобы присоединение к католичеству, хотя ранее крещение в православии). Но карьера в католическом приходе не состоялась и теперь к своим "корням" - к православным. Теперь, естественно, всё католическое уже чуждо, Таинства теперь у "пригревшего" православного батюшки (никакими там диспенсациями ни у православного епископа, тем более ни у католического епископа). Momento mori - а кто ж её будет провожать в мир иной?

Neta · 7 декабря, 2020

https://youtu.be/UPs1iHUzzdw

Мария Константиновна · 18 мая, 2021

Мой путь ко Христу можно вкратце описать следующим образом:

В начале 1979 г. я узнала от папы, который был практикующим православным и принял крещение в 1978 г. (Царствие ему небесное - умер в 2010 г.), что 6 января в Православной церкви празднуется Сочельник, а 7 января - Рождество. В 1980 г. узнала, что на свете существует Пасха (в тот год она совпадала в церквах всех христианских конфессий и праздновалась 6 апреля). В последующие годы я узнала о Вознесении и Троице, о том, что православная Пасха может очень сильно отставать от католической (в 1983 г. - 3 апреля и 8 мая). 10 марта 1984 г. я впервые была с папой в православном храме - это была церковь святой Екатерины в поселке Динамо Ленинградской области, куда мы случайно пришли пешком со станции Антропшино (рассказ об этом вы можете прочитать на туристическом портале - с августа 2017 г., к сожалению, замороженном, по адресу

http://www.awaytravel.ru/content/%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%B5%D1%88%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%8F-%D0%B1%D0%B5%D0%B7-%D0%BD%D0%BE%D1%87%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%BA-%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C-4-%D0%B0%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BF%D1%88%D0%B8%D0%BD%D0%BE)

Там в это время совершалось таинство крещения. Крестили маленького мальчика и девочку постарше. Папа мне сказал, что человек, который совершает таинство, называется священником. Я увидела, что священник прикасался к детям каким-то предметом - то ли шприцем, то ли кисточкой. И я не могла понять, делает ли он им уколы или что-то другое... Но папа мне объяснил, что уколы тут ни при чем: главное в церемонии крещения - троекратное погружение в воду (фактически заменяемое обливанием головы), а предмет, которым священник прикасался к детям - это не шприц, а кисточка, с помощью которой священник мазал детей церковными маслами - елеем и миром. В этот день я узнала о том, что на свете существует такая "категория" людей, как крещеные люди, и что я к этой "категории" пока не принадлежу.

Два с четвертью года спустя, летом 1986 г., мы с папой отдыхали в деревне Ермолино Ивановской области, где жили в православной религиозной общине. Рассказ об этом имеется на том же сайте по адресу http://www.awaytravel.ru/content/%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%B5%D1%88%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%8F-%D0%BC%D0%BE%D0%B5%D0%B9-%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8-%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C-14-%D0%B5%D1%80%D0%BC%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BE-1986-%D0%B3%D0%BE%D0%B4.

Там папа настойчиво предлагал мне креститься. Но я оставалась непреклонной и категорически отказывалась, т. к. не понимала, зачем это нужно. Но, вместе с тем, я изучила церковный календарь, запомнила даты всех церковных торжеств, а также начала ежегодно отмечать свои именины, которые через пять лет практически полностью вытеснили день рождения (и сейчас я считаю главным персональным праздником именины (их я праздную с особой торжественностью и всегда вовремя), тогда как день рождения - второстепенный: я его спокойно при неблагопрятных условиях (например, при плохой погоде) переношу на другой день (например, на воскресенье) или даже совсем отменяю.

В 1990 г. религия начала постепенно возвращаться в российские реалии. Летом того года мама услышала от коллеги по работе, что её дочка часто болела - так она её крестила, и девочка перестала болеть. Теперь уже мама начала уговаривать меня креститься, наивно надеясь, что после этого исправится мой весьма трудный характер. Мама сказала об этом папе, и он подхватил это, как идею фикс. Но я сказала, что сначала я должна присмотреться к церкви, изучить её устав, богослужения, особенности вероучения, а потом уже решу - надо мне креститься или нет. Слава Богу, что родители одобрили моё решение.

Через несколько дней мы с папой побывали на всенощном бдении в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры, которое возглавалял патриарх Алексий, а затем два раза на американском корабле, остановившемся на две недели в порту Санкт-Петербурга - первый раз там демонстрировался фильм Франко Дзефирелли "Иисус из Назарета". а второй раз - ещё один фильм о Христе, название которого я забыла (оба раза вход был свободным). Надо сказать, что из фильмов я узнала об Иисусе гораздо больше, чем в результате посещения православной службы.

С осени 1990 г. я начала регулярно посещать православные храмы города. Постепенно я изучила особенности православных богослужений, поняла, почему православная Пасха не всегда совпадает с католической. Но один фактор (о котором я узнала из папиных трактатов в начале февраля 1991 г. и вскоре убедилась, что он действительно имеет место) мне, мягко говоря, очень не нравился: простые прихожане, а также министранты и дьяконы должны всю службу стоять, тогда как священники сидят во время чтения книг Ветхого завета и посланий апостолов, а епископы, митрополиты и патриархи - еще во время некоторых других частей службы. Года с 1992 г. я сама стала в такие моменты садиться в храме на скамейку или на стул (если была такая возможность), но мне часто делали замечания. В конце концов, 16 марта 1994 г. я не выдержала и решила уйти к католикам - слышала, что у них мирянам можно сидеть.

В течение второй половины марта 1994 г. я разведала, где находится католический храм, изучила расписание богослужений. И на Пасху, 3 апреля 1994 г., впервые была на католической Мессе. Богослужение мне очень понравилось с первого взгляда - на современном русском языке, всё понятно, прихожане сидят во время нестрогих частей Мессы. Праздники отмечаются по григорианскому календарю и григорианской пасхалии - точность измерения времени для меня тоже очень важна. Я стала приходить в католический храм каждое воскресенье, а иногда и в будние дни, а с Православной церковью разорвала все отношения (кроме того, я уничтожила как "православную нечисть" все православные книги, которые у меня были в то время - впрочем, их было немного - только пять или шесть).

В последующие месяцы я узнала о других особенностях Католической церкви - в частности о том, что причастие у католиков принимается не натощак и не имеет такой тесной зависимости от исповеди, как у православных. Пару раз сходила в лютеранские храмы (первый раз - в финский, второй - в немецкий), но там мне не понравилось из-за чрезмерной простоты (в немецкой Петрикрирхе на Троицу (29 мая 1994 г.) было богослужение без причастия).

В начале февраля 1995 г. я твёрдо решила принять Крещение в Католической церкви. С 8 февраля стала ходить на катехизацию, и 25 марта приняла Крещение - тайно от родителей. При этом священник, который меня крестил, придерживался правила, что и для взрозлых при Крещении должен быть хотя бы один из крёстных. За шесть дней до Крещения священник назначил мне одну из девушек в качестве крёстной матери. Итак, я крестилась тайно, стала католичкой, а у моих родителей появилась кума, о которой они даже не подозревают. На Мессе, которая была сразу после Крещения, я приняла первое Причастие. 11 февраля 1996 г. в этом же храме я приняла таинство Миропомазания - его совершил архиепископ Тадеуш Кондрусевич.

В конце апреля 1995 г. мама заметила, что я ношу крестик. Я сказала, что крестилась и сказала название церкви, в которую я хожу. Мама отнеслась к этому спокойно, но думала, что это обычная православная церквушка (она не заметила, что Пасху я объявила по католическому календарю - 16, а не 23 апреля). Но в последующие месяцы различие календарей проявилось, и мне пришлось признаться, что я крестилась в католическом храме. Я показала маме документ о моем крещении и вскоре познакомила ее со своей крёстной. А в 2000 г. я сама стала крёстной матерью для мужчины, который на восемь лет старше меня - меня назначил на эту роль священник, совершающий таинство.

Так я уже больше четверти века каждое воскресенье и в торжества хожу в католический храм. За это время я смягчилась в соём отношении к Православной церкви - начиная с 2002 г. я ежегодно посещаю вечерние богослужения среды и пятницы 4-й седмицы Великого Поста (фактически это утрени четверга и субботы, совершаемые накануне вечером) - на первой из них полностью читается Великий покаянный канон св. Андрея Критского, а на второй - Акафист Пресвятой Деве Марии. Но моей родной церковью остается католическая - я в ней крестилась и регулярно посещаю воскресные и праздничные богослужения.

Володимир · 8 февраля, 2022

Перед тем как говорить о выборе конфессии, более важно рассказать вообще о том, как уверовал в Бога.

Поверил в Бога, как сказано в Священном Писании, через любовь. Любовь к женщине.

И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в неё. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём.

1-е послание Иоанна 4:16

Думаю, что это единственно возможный путь обретения веры - любить. Любить не абстрактного Бога, а Бога через любовь к человеку. Минуя человека, полюбить Бога невозможно.

Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?

1-е послание Иоанна 4:20

В силу жизненных обстоятельств, женщина исчезла из моей жизни. И тут я понял, что моя любовь несовершенная, эгоистичная. По сути - никакая не любовь. Было больно, обидно, хотел ее вернуть, но потом осознал, что нужно уметь отпускать, но не проклиная, а любя. Гамма чувств, которая была, да и сейчас есть, показала, что грех настолько силен во мне, что отпустить без обиды очень сложно. Обида, боль от ее выбора - производная от гордыни, а гордыня - первопричина всех грехов. Желание обладать человеком - очень эгоистичное. А на первом месте для любящего, должно быть счастье любимой. Свой эгоизм, нужно искоренять, учиться смирению.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». В святоотеческом толковании под нищим духом понимается тот, кто стремится стяжать важнейшую христианскую добродетель — смирение, кто не противостоит Духу Божию своей гордостью, но открыт для познания Бога верой.

Только в утрате, того, кого любишь, можно проверить качество своей любви. И то, что я увидел в себе, меня опечалило. И я понял, что значит:

Жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже.

Псалтирь 50:19

Бог не требует от нас никаких жертв, как в Ветхозаветные времена, кроме как одной жертвы - уничтожения своего эгоизма, жертвы во имя любви. Лишь в смирении перед Богом, принятии как радостей, так и скорбей с благодарностью, мы можем обрести Царство Небесное внутри нас. Единственное, что нам мешает - наши страсти, наша гордыня. Бог дал мне радость ощутить, что такое любовь, дал мне Себя увидеть, через красоту женщины. Бог дал и Бог забрал. Я - нищий. У меня нет ничего своего. Ничего своего, кроме любви, которая от Бога.

Смирение и любовь - это два крыла, на которых мы полетим в Рай.

Что касается выбора конфессии, то долгое время был вне каких-либо конфессий, а просто изучал учение Христа, пытаясь найти ответы на мучившие меня вопросы, одним словом веровал сердцем. В процессе изучения понял, что христианская жизнь не может быть полноценной без участия в какой-либо общине. Спасение вне Церкви невозможно. И дело даже не в том, что я спастись хочу, имея меркантильные соображения в связи с этим, а просто любовь, к которой мы призваны, от которой мы возникли из небытия, не может быть замкнутой, а естественным образом изливается на ближних. Любовь всегда нуждается в точке приложения - другом человеке. Как Бог изливает на нас свою безусловную любовь, так и человек любя другого человека, выполняет то, чему учил Христос:

Иисус сказал ему: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки.

— Мф. 22:37-40

Сам же я был крещен в детстве родителями в православном храме. Но это была скорее дань традиции, чем осознанная вера родителей. И до 33 лет, никакой активной христианской жизни у меня не было. А затем, как говорят, процесс пошел. Начал читать, изучать, анализировать, сравнивать, и таким путем пришел к выводу, что Католическая Церковь, это именно та Церковь, которую основал Христос. Но выбор конфессии был уже вопросом исследования, а не веры. В итоге стал членом общины Украинской Греко-Католической Церкви.

Гостья · 9 февраля, 2022

А грекокатолики подчиняются римскому папе? Просто я знаю, что есть старокатолики, которые папе не подчиняются.

Alexander · 9 февраля, 2022

А грекокатолики подчиняются римскому папе? Просто я знаю, что есть старокатолики, которые папе не подчиняются.

Да.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Грекокатолические_церкви

Володимир · 9 февраля, 2022

А грекокатолики подчиняются римскому папе? Просто я знаю, что есть старокатолики, которые папе не подчиняются.

Конечно. Греко-католики - это католики восточного обряда. В рамках Католической Церкви есть множество обрядов, восточный - один из таких обрядов. Канонически, все кто переходят из православия в католицизм, являются греко-католиками. Восточнокатолические церкви пребывают в полном вероисповедном и литургическом общении со Святым Престолом. Они пользуются собственным каноническим правом, отличным от принятого для Латинской церкви, в связи с чем в их адрес часто применяется термин «Церкви своего права» (sui iuris). В 1990 году Апостольский Престол обнародовал Кодекс канонов Восточных церквей, содержащий нормы канонического права, общие для всех католических церквей восточных обрядов.

Гостья · 9 февраля, 2022

А грекокатолики подчиняются римскому папе? Просто я знаю, что есть старокатолики, которые папе не подчиняются.
Конечно. Греко-католики - это католики восточного обряда. В рамках Католической Церкви есть множество обрядов, восточный - один из таких обрядов. Канонически, все кто переходят из православия в католицизм, являются греко-католиками. Восточнокатолические церкви пребывают в полном вероисповедном и литургическом общении со Святым Престолом. Они пользуются собственным каноническим правом, отличным от принятого для Латинской церкви, в связи с чем в их адрес часто применяется термин «Церкви своего права» (sui iuris). В 1990 году Апостольский Престол обнародовал Кодекс канонов Восточных церквей, содержащий нормы канонического права, общие для всех католических церквей восточных обрядов.

Простите за глупый, наверное, вопрос - каноническое право это то, что касается обрядов? Или это может быть и богословие? Может ли быть , например, у каких то католических не латинских церквей женатое священство?

Володимир · 9 февраля, 2022

Простите за глупый, наверное, вопрос - каноническое право это то, что касается обрядов? Или это может быть и богословие?

Не извиняйтесь, нет никаких глупых вопросов. Если человеку что-то интересно, это меня радует. Каноническое право касается всех сторон жизни поместных Церквей, в рамках единой Католической Церкви, со своими особенностями, которые проистекают из сложившейся традиции. Это как законы в светском государстве, которые регулируют все стороны жизни общества. В богословии нет никакой разницы.

Может ли быть , например, у каких то католических не латинских церквей женатое священство?

Да, у греко-католиков, это возможно.

Володимир · 9 февраля, 2022

Обратите внимание, какое бережное отношение в Католической Церкви к традициям.

Согласно канону 35 Кодекса канонов Восточных Церквей «крещеным не-католикам, вступающим в полное общение с Католической Церковью, надлежит сохранять и практиковать свой обряд повсюду в мире и соблюдать его, насколько это в их силах. Таким образом, они должны быть приняты в Церковь sui iuris того же обряда, причем сохраняется право лиц, общин или регионов в особых случаях обращаться к Святому Престолу.

Как видим, Церковь самым настоятельным образом рекомендует присоединяющимся к ней восточным христианам оставаться в своем, то есть в данном случае в византийском обряде.

Поскольку речь идет о крещеных людях, Церковь не может не обращать внимания на то, что они уже принадлежат к определенной традиции, которая привела их самих, либо их родителей или родственников к идее крещения. Началом христианской жизни является именно крещение, а не момент более или менее сознательного знания катехизиса. Таким образом факт крещения человека в какой-то христианской Церкви или церковной общине означает, что он в силу своей личной истории уже включен в какое-то наследие, которое и называется обрядом. Католическая Церковь признает существование внутри себя обрядов, относящихся к шести традициям, и утверждает равное достоинство Церквей, которые являются выражением этих обрядов.

Руководствуясь стремлением защитить равенство обрядов и максимально облегчить способ жизни в католической вере, Церковь не оставляет вопрос принадлежности к обряду свободному выбору христианина. Обряд определяется в момент крещения. Его определяют либо родители, желающие крестить ребенка, либо сам взрослый, желающий принять крещение.

При этом важно понимать, что с точки зрения дисциплины Церкви принадлежность к обряду определяется принадлежностью к определенному культурному и духовному наследию, а не принадлежностью служителя крещения. Подчеркну еще раз: обряд определяется происхождением крещаемого, а не тем, в каком храме и каким служителем совершено крещение. Например, если родители-католики в виду отсутствия в пределах досягаемости католического прихода принесли крестить ребенка в православный храм, он не становится от этого членом Русской Православной Церкви.

Neta · 11 апреля, 2022

Зоя Жалнина: Мой путь в Церковь, мой путь в Церкви

1991-й год, август кончился, ГКЧП проиграл, мне 13, а я учусь в музыкальной школе. Я – довольно странный ребенок: мне не нравится ни Цой, ни «Ласковый май», я уже три года как не слушаю ничего, кроме классики, «фанатею» от Марио Ланца, все 4 тома собрания сочинений Лермонтова читаны-перечитаны, у меня за плечами не один экзистенциальный кризис – как бы претенциозно это ни звучало. И вот сентябрь, и в нашей Центральной музыкалке я замечаю объявление о том, что каждое воскресенье в Большом зале проводится Святая Месса. Природное любопытство, любовь к католической литургической музыке – и я прихожу посмотреть, как и что…

Нет, не так. 1981-й год, мне 3 года. Я у бабушки, в «сталинке», где высоченные потолки с лепниной и вечный холод. Даже летом. А сейчас не лето, осень. Ночь. За окном дерево, за деревом фонарь, шторы не задернуты по моей просьбе. Мне не спится, дерево скрипит, тень когтистой ветки гуляет по потолку. И вдруг, под скрип карябающей потолок тени я понимаю, что Я УМРУ. И всё будет: это дерево за окном будет, и другие дети будут, как и раньше были и потом будут другие дети и деревья, а МЕНЯ НЕ БУДЕТ. ТАК ЗАЧЕМ ЖЕ Я СЕЙЧАС ЕСТЬ??? Я очень хорошо помню это ощущение – оно потом в точности повторялось на физиологическом уровне, если мне по неосторожности доводилось окунаться в жару в холодную воду. Знаете, бывает такое, что в воздухе 40?С, а в воде из-за подводных родников не выше 18?С, и если резко погрузиться в воду, то кажется, что сердце останавливается от резкого перепада температур.

Вот тогда, ночью, в постели под одеялом было именно такое ощущение. Сердце «остановилось», с головой накрыла волна ле-де-ня-ще-го ужаса. И (опять же вы знаете, наверное, как это бывает) сначала не было возможности кричать. Если при начале истерики вдохнуть много воздуха, потом наступает спазм, лёгкие распирает, а кричать не получается – ты просто захлёбываешься воплем. Потом вопль таки прорвался – да такой, что как моя бедная бабушка не получила инфаркт – для меня было бы загадкой, если бы не то, что она сказала, узнав причину истерики. Трясущийся и заикающийся от ужаса ребенок ей попытался объяснить причину крика, на что она с откровенным облечением и улыбкой сказала: «Ну и что ты так орёшь? Я умру раньше тебя, но я же не плачу». Ну и всё, первый и главный мой экзистенциальный кризис был купирован. Но он оставил один вопрос, на который ни бабушка, ни отец (человек, оказавший огромное влияние на моё становление) не могли ответить так, чтобы меня это удовлетворило: «ЗАЧЕМ?»

Я в квартире у сестёр-кларисок, 1996 г.

Ответ на этот вопрос нашёлся позже, как раз в 1991-м году. А до этого искался долго и мучительно. Отец мой, тогда научный атеист до мозга костей (сейчас он, скажем так, в первом приближении, пантеист) собрал у нас дома неплохую библиотеку (6 шкафов книг плюс антересоли), и пару полок в ней занимала религиозная, околорелигиозная и антирелигиозная литература, где соседствовали пасквили Лео Таксиля и репринтное издание дореволюционного «Закона Божия». Последний (двухтомник в мягкой обложке) стал во втором классе моей настольной книгой. Я до сих пор храню самопальный молитвенник, куда моей 8-летней рукой переписаны основные молитвы. На церковно-славянском. С «ерами» и «ятями» – а это ж целое дело было тогда – узнать, как пишется «ять» в прописи (спойлер: как прописная буква «п», смешанная с мягким знаком). В этом недомолитвеннике нет только Символа Веры. Что, как потом выяснилось, весьма символично.

В общем, изучение (тщательное, как мне казалось) этих 2 частей «Закона Божия» сподвигло меня решиться на крещение в православной церкви. А было мне, напоминаю, 8 лет. Отец же мой был хоть и атеист, но основы христианства всех основных конфессий (да и других религий) знал превосходно. Проэкзаменовал меня, остался страшно недоволен и изрёк: «Ты не понимаешь, во что веришь. Изучай дальше. Сейчас ни денег, ни своего согласия на твое крещение я не дам. Вырастешь – делай, как сочтёшь нужным». Спасибо ему: именно его запрет на крещение в православие позволил мне позже пройти и крещение, и миропомазание в Католической Церкви.

Дальше был ранний пубертат, нормальное подростковое «отрицалово» и «страдашки», чтение в большом количестве всего, что попадётся, классическая (в том числе, литургическая) музыка, как уже было сказано выше, а потом вот настал 1991-й год, объявление о Мессе и моё оной Мессы первое посещение. Каковое меня… удивило и немного разочаровало. Музыка была под гитару (не особо профессиональную, играла тогда Лена Резник, девочка 16-ти лет), всё по-русски, всё просто, не особо торжественно – совсем не то, что мне привычно было видеть в костюмированных фильмах и слышать у ведущих композиторов). Но – зацепило. А тут еще отец Роман Жепецкий, священник-салезианец, пришел к нам на репетицию хора музыкалки, принес ноты «детской» Мессы и сказал, что отвезет 30 самых отборных певунов в Белоруссию на фестиваль детских католических хоров (а было нас 150+ человек).

Мне посчастливилось быть среди «избранных». Год мы репетировали, периодически пели по воскресеньям на Мессе (просто чтобы понимать логику богослужения), и, наконец, поехали в Белоруссию. Отец Роман, как сейчас помню, никогда не покупал себе постель и спал, как говорила Лена Резник, с которой мы подружились, «как спартанец – на голой полке». По дороге заехали в Москву, спели на Мессе (она была почему-то на латыни, хотя и «новообрядная», поствтороватиканская) в Соборе в честь Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии (а он тогда еще был в ремонте, Месса была у входа, практически в фойе, и под ногами был острый битый кирпич – и меня поразило, что многие московские верующие становились на это острое крошево коленями).

А потом была Белоруссия. Город Лида, Фарный костёл, огромный и сверкающий барочной позолотой. И городок Сморгонь, крохотный и уютный, с крохотным и уютным же католическим храмом. В котором меня и накрыло с головой ощущение, обратное той леденящей волне из бабушкиной «сталинки». Это тоже была волна, но теплая и ласковая. И в голове оформилась мысль, которая, слава Богу, не покидает меня в Церкви до сих пор: «Я ДОМА. Я НАКОНЕЦ-ТО ДОМА». И вопрос «Зачем?» тоже обрёл ответ именно там.

Возвращение в Саратов, безапелляционное заявление отцу, что вот теперь-то я точно приму крещение (и его краткое «Ну-ну» в ответ) и… еще год катехумената. Хотя отец Роман и говорил, что, учитывая мое славное «боевое» прошлое, он при моем желании, может мне этот «срок скостить» (уже год же «стажа» был с посещением Мессы каждое воскресенье). Ну уж нет, мы лёгких путей не ищем – и ещё год подготовки. Которая была совсем не зря, ибо отец как-то вздумал повторить трюк с «экзаменом» на знание мной «матчасти». На сей раз остался доволен, сказал: «Вот теперь я вижу, что ты взрослый человек, и это взвешенное решение».

И 18 ноября 1993 года было крещение, а 20-го ноября – миропомазание. Моей крестной матерью была Елена Кривулина – один из тех людей, которые стояли у истоков, скажем так, саратовского католичества, крестным отцом – Андрей Сенажинский, парень из Белоруссии, учившийся в Саратовской консерватории, скрипач. Елена Кривулина подарила мне на крещение розарий, по которому я нередко молюсь до сих пор, и выразила удивление моему «стремительному» приходу в Церковь (уж не знаю, если 2 с лишним года – это быстро, то сколько же тогда медленно?) А Андрей Сенажинский привел в Церковь еще одного очень важного для меня человека – свою коллегу по консерватории, прекрасного музыканта Аллу Колпакову (ныне Аллу Репп). У нас с ней довольно существенная разница в возрасте, но это никогда не мешало нежнейшей дружбе (которая, слава Богу, сохраняется до сих пор). Алла много лет играла на Мессах в Саратове, а сейчас служит органисткой в Самаре.

О. Яцек Фальковский, SDB (в центре) с семинаристами и священниками, фото сделано в семинарии «Мария — Царица Апостолов», 1997 г.

Отца Романа на посту настоятеля сменил отец Яцек Фальковский (тоже SDB), и это открыло новую страницу в истории и моей жизни, и жизни всего прихода. Собственно, именно при нем и сложился приход. Потому что, при всем уважении к «изначальным» саратовским католикам, которых мне довелось наблюдать на Мессах в квартире отца Романа (в самом-самом начале был еще и отец Эдвард Мацкевич) – это был междусобойчик на «полтора землекопа», довольно закрытый и с трудом принимающий кого-то извне. А отец Яцек был таким человеком, через которого (и это было ясно видно) проходила если не земная ось, то один из меридианов – точно. Именно при нем о католиках в Саратове узнали и заговорили, именно при нем гуманитарная помощь от «Каритаса» (тогда еще были поставки из Италии) нашла своих адресатов – и не только среди католиков: мои друзья – православные семинаристы рассказывали, что она их спасала (в буквальном смысле) от голода: это была, напоминаю, середина 1990-х, и православную семинарию еще никто не спонсировал. И именно при нем в наш приход пришли многие из тех, с кем я дружу до сих пор, в том числе наша нынешняя органистка Лена Ветчинкина. Если перечислять всех, кто тогда составлял «ядро» нашей молодёжно-салезианской компании, список займет примерно полстраницы, потому ограничусь упоминанием (теперь уже) отца Александра Самойлова (SDB), который учился в семинарии, был чуть старше нас, всегда чуть серьёзнее, немного ироничнее, чуть, может быть, циничнее… Хороший был, в общем. И есть.

История затягивается, текст получается чересчур длинным, так что сокращу, пожалуй. Среди тех, кто оказал на меня влияние на моем пути в Церковь и в Церкви особо хочу выделить сестру Терезу Торрес Леон, первую настоятельницу общины миссионерок-кларисс Святейшего Таинства в Саратове. Это один из самых умных, тонких, чутких людей, с которыми мне приходилось иметь дело. Ну и за уроки игры на гитаре ей отдельное спасибо. Из священников заметный след оставили отец Игорь Лашук (который был в Саратове очень давно и совсем недолго, но смог запомниться мне на всю жизнь), вышеупомянутый отец Яцек Фальковский, отец Майкл Скрин (MSC), отец Ондрий Славик и многие другие. За скобками придется оставить мое обучение в колледже святого Фомы Аквинского и бесценный опыт личного общения и исповеди у слуги Божьего о. Бернардо Антонини, а также то, что мне удалось почерпнуть от других преподавателей.

Св. Месса в часовне Фатимской Божией Матери (находилась на проспекте Кирова, напротив исторического здания Собора Св. Климента), за алтарём — о. Игорь Лашук (SDB), 1996 г.

Я в Церкви, по российским меркам, давно, практически с самого начала (с момента восстановления структур Католической Церкви в России). Мне посчастливилось пережить и неофитский восторг, и внутреннее охлаждение, и несогласие с решениями «властей на местах», и период «праздничного католичества», и радость возвращения к полноценной литургической жизни. Но, несмотря на все передряги, я по-прежнему ДОМА. И это хорошо, как мне кажется.

Зоя Жалнина, Саратов

Neta · 8 июня, 2022

Смотрите, какие замечательные свидетельства наших новоначальных католиков

Текст Дмитрия Калинкина. Фото Ольги Хруль

-------------

"В минувшую субботу, 4 июня, община прихода Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии стала больше: 43 человека вступили в полное общение с Католической Церковью присоединились к Католической Церкви)

К этому торжественному событию желающие стать католиками готовились 9 месяцев: посещали катехетические встречи, входили в жизнь приходской общины, принимая участие в различных инициативах и Литургии.

Стоит заметить, что занятия в группе начали 120 человек, но до этого дня дошли лишь 43 человека. Все они приступили к исповеди, и в Навечерие Пятидесятницы - к Прчиастию.

Еще 7 человек, крещеных католиков, проходили подготовку к принятию таинств – исповеди, Первому Причастию и миропомазанию.

Мы попросили вновьприсоединившихся поделиться своими впечатлениями от процесса катехизации и воцерковления.

Дмитрий Феофилактов

«Если бы мне год назад сказали, что я буду счастлив, то я рассмеялся бы этому человеку в лицо. Однако сейчас, после девяти месяцев катехизации, я могу с уверенностью сказать, что я нашёл счастье.

За это время я приобрёл величайшее богатство, которое может дать Бог - друзей и знакомых, которые разделяют мою веру в Бога и, собственно, самого Бога, который оказался не “где-то там”, а здесь, на земле, среди нас. Спасибо за всё нашему любимому катехизатору, священникам и всем, кто поддерживал нас на этом Пути, вы навсегда в наших сердцах».

Татьяна Силантьева

«Deus caritas est.

Бог есть любовь. Любовь деятельная, милосердная, терпеливая, жертвенная. И почти девять месяцев катехизации я училась любить и принимать любовь.

Вера, возродившаяся и окрепшая, помогла взглянуть на мир другими глазами.

Неустанно благодарю Бога за то, что привёл меня к верному решению, к Католической Церкви, к удивительным людям, которых я встретила и узнала за это время. И нашего катехизатора Дмитрия Калинкина за то, что провел по этому Пути, с отзывчивостью и терпением отвечая на вопросы, делясь своими знаниями и верой и, день за днём показывая личный пример христианской любви к Богу, к жизни, к ближнему.

"По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин 13, 35)»

Александра Грасс

«Эти 8,5 месяцев катехизации были прекрасны. Прекрасны и удивительны.

В сентябре, когда мы только начинали, я была едва жива – я умирала без Таинств, а приступать к ним в ПЦ моральной возможности больше не было.

Мне нужна была Церковь, сохранившая апостольское преемство, Церковь, в Чаше которой невидимым образом всецело присутствует Сам Иисус Христос, и больше, как я тогда думала, мне не нужно было ничего. Но Господу (как, впрочем, и всегда) оказалось видней, и Он дал мне гораздо больше просимого – Он дал всё, в чём я действительно нуждалась.

Он дал мне друзей.

В начале катехизации мне казалось, я скорее прострелю себе колено, чем ещё раз попытаюсь завязать дружеские отношения в общине – я рассчитывала присоединиться к Церкви, пройдя "между струйками" человеческого общения, но Бог показал очевидное – мне нужны друзья.

Он дал мне видеть, что я свободна.

За эти 8,5 месяцев я узнала, что можно быть в Церкви и не страдать там, где в этом нет необходимости.

Я увидела, что в Церкви можно (и нужно) быть внутренне свободным человеком, потому что свобода – именно то, к чему мы призваны Богом – «и познаете Истину, и Истина сделает вас свободными» (Ин 8, 32).

Господь дал мне счастье идти за Ним и знать, что рядом со мной идут другие люди, каждый из которых ценен для Него и любим Им в той же мере, что и я.

Я хочу поблагодарить человека, который катехизировал нашу группу весь этот пастырский год. Человека, который был невероятно терпелив, компетентен и отзывчив, который своим примером показал нам, что есть любовь ко Христу. Спасибо, Kalinkin!»

Лилия Бареева

«Было очень торжественное, трогательное и красивое присоединение к Католической Церкви. Во время проповеди настоятель говорил о 9 месяцах до нового рождения, а я об этом думала с самого начала. Все время, начиная с того момента, как впервые зашла в наш католический Храм (сейчас я считаю его своим вторым домом), я мечтала о том дне своего второго рождения во Христе, и вот дождалась, и поэтому надела на присоединение белое платье, чтоб начать жизнь заново, с чистого листа! Конечно, было очень грустно, что больше не будет занятий по воскресеньям с нашей группой и нашим катехизатором, которые стали мне за это время родными и которых я искренне полюбила! Но я надеюсь, что наше присоединение - это начало нашего нового совместного Пути в лоне Католической Церкви, в которое я всегда так мечтала попасть!!!»

Марина Токарева

Прошла девятимесячный курс катехизации для присоединения – время пролетело очень быстро! Хочу поблагодарить Дмитрия Калинкина, нашего катехизатора, за интересную подачу материала, за юмор, за поддержку, за желание интегрировать нас в общину, за огромную организационную работу, за поездки и стремление объединить новых членов Церкви! Храм действительно стал вторым домом: сейчас я не могу представить своё воскресенье без мессы. Очень многое удалось переосмыслить: для меня катехизация стала как укреплением веры, так и испытанием, через которое определённо стоило пройти. Спасибо настоятелю отцу Дмитрию и епископу Павлу за дружелюбное отношение и наставления в вере. Огромное счастье быть частью такой общины. Очень надеюсь не растерять связь с одногруппниками и катехизатором".

Ульяна Леонтьева

Мы супер)))

Дмитрий - удивительный!

Я тоже очень счастлива!!! Закрываю глаза и оказываюсь в сентябре, когда я заболела и пришла только на второе занятие - думая, что все уже познакомились, а меня не примут. Ещё не могу забыть, как пришлось познавать, что такое Зум, когда был карантин в декабре и январе. Думала, никогда не разберусь с камерой и микрофоном, ещё и интернет не тянул. Но всё не так. И на занятия приняли, и с Зумом помогли, а лекции просто шикарные! Интереснейшие, доступные для понимания... Тут я нашла друзей и дошла до присоединения! Если уж представители сильного пола плакали 4 июня, то что говорить про нас, девушек? Я тоже еле сдерживала слёзы счастья! Костел стал родным домом! Мне до сих пор не верится! Такого значимого события в моей жизни больше никогда не будет! Ура!!! Будем общаться!

Католический портал "Ruthenia Catholica"

Neta · 7 января, 2023

Дмитрий Воронков

Мой путь веры

Мой путь в Католическую церковь начался очень давно. Я родился в Орле, и вера во Христа привела сначала в протестантизм: в 2009 году я поступил в протестантскую семинарию в Москве, где прилежно изучал разные направления протестантизма и общался с его последователями.

Однажды в рамках курса по изучению иных христианских конфессий нас пригласили на экскурсию в католический кафедральный собор на Малой Грузинской улице. Я бы не сказал, что cобор меня сразу впечатлил, но зерно в мою душу было заложено. Года шли, наступило время выпуска из семинарии. Я написал дипломную работу на тему «Богословское значение молитв протестантизма и католицизма», где речь шла и о таинствах. Мы с научным руководителем "не сошлись в понятиях", мне пришлось взять академический отпуск и уехать в Новороссийск на работу в детский баптистский лагерь.

Это было время переживаний и трудностей, своеобразный «пик» в моей жизни. За два месяца произошло столько, что моя духовная жизнь просто рухнула: посещение протестантских служб стало невыносимым, чтение Библии и молитва забылись, в душе появилась "черная дыра". Остались только работа и дом.

Я не знаю, сколько бы это могло продолжаться, но в один из летних дней я просто "взорвался" и спросил Господа: "Сколько ещё мне быть в пустоте!?" Ответ получил незамедлительно. На следующее утро я не успел очнуться от сна, как в моей голове явственно прозвучали слова: "Ищи католическую церковь". Я нашёл в интернете ближайший приход, он оказался в Анапе. При первой же возможности я туда поехал.

Приход был маленьким, но количество людей меня не смутило. В проповеди во время мессы прозвучали слова «ищи путь, и найдёшь Его и себя», и они меня "пробудили". После службы ко мне подошёл священник, о. Даниель, мы познакомились, и с тех пор он стал преподавать мне катехизис. Потом в своем родном городе Орле я познакомился с настоятелем прихода о. Збигневом Крулем, который тоже внёс немалую лепту в возрастание моей веры.

Позже я устроился на хорошую работу в Москве и сразу же пришел в кафедральный собор. Мне повезло, я попал в группу катехизации, которую вели о. Иван и сестра Тереса, и после окончания курса в ноябре 2014 года я присоединился к Католической церкви. Для меня эта была великая радость, так осуществилось то, к чему меня вёл Господь.

Я хотел больше служить церкви, и поэтому после работы постоянно приходил в храм: то цветы сажал, то грядки полол, то в теплицах работал, то на тракторе снег убирал, то сторожил... Некоторые помнят, какой большой хозяйственный двор был на территории собора при о. Иосифе Заневском: огурцы, картошка, много живности куры, кролики и даже свиньи.

А вот в министранты я боялся идти - не знаю, почему. Наверное, мне казалось, что в алтарной части очень сакрально, там Бог присутствует больше, чем в самом храме. Министрант должен быть чутким к любому действию в алтаре. Тем не менее, одна монахиня, которая служила в ризнице, постоянно "высматривала" меня в храме и приглашала прислуживать - за это я ей очень признателен. Я увидел многие вещи по-другому и ощутил Бога иначе, более явственнее, как любящего Отца. Так я стал министрантом и полноценно прислуживал во время месс - когда только мог.

Однажды врачи мне сообщили, что я серьёзно болен. Мне пришлось бросить работу, и лечь в больницу на лечение. Спасибо большое салезианцам, салезианкам и прихожанам, которые в тот момент меня поддержали и помогали, чем могли. После лечения я уже не мог работать по профессии, и одна монахиня спросила меня, могу ли я работать в приходе в качестве архивиста. Я согласился, и спустя какое то время меня приняли на должность помощника настоятеля.

С тех пор я тут, и очень этому рад, я люблю свой приход, свою работу и своё служение. Многих прихожанин знаю в лицо и ценю общение со всеми.

Я желаю каждому искать свой путь в церкви и в мире. Да, порой это сложно и даже кажется невозможным. Иногда мы думаем, что наши слабости нас тормозят. Но это не так: Бог вложил в каждого человека силу победы над слабостями и энергию движения вперёд. Когда мы унываем - мы перестаем слышать Бога, потому что у нас возникает много вопросов, и мало ответов на вопросы, но когда приходит «пик» и наши слабости нас склоняют «до земли», тогда Бог приходит, учит и помогает справиться со множеством проблем. Главное - не пропустить этот момент и услышать Бога.

Это очень похоже на рождение Иисуса: миру нужен был Спаситель, миру нужны были ответы, и ответы пришли через Христа - но не все поверили в него. Поэтому многие остались в том, что имели. А мы имеем Христа и хвалимся им (Рим 5:1-11).

Приход Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии

Neta · 23 февраля, 2023

23 февраля 2013 год, на своей родине в Колумбии, был рукоположен в сан священника о. Луис Джованни Арбелаес Варгас, который сейчас несёт служение викарного священника в приходе Воздвижения Святого Креста в Казани.

РАССКАЗ ОТЦА ДЖОВАННИ К ДЕСЯТИЛЕТИЮ РУКОПОЛОЖЕНИЯ

Я родился в большой семье, в Колумбии, в Рионегро. Это городок с населением примерно 120 тыс. человек, он знаменит международным аэропортом; находится недалеко от Медельина. У моего отца 14 братьев и сестер, а у мамы 9. В нашей семье нас шестеро детей. В детстве я мечтал, что и у меня самого будет очень большая семья – пускай родятся двадцать, тридцать детей!

Мама говорила мне, что, будучи ребенком лет пяти, я горько плакал от того, что моя сестра и мама принимали Святое Причастие, а я нет. Я принял свое первое причастие довольно рано – в 7 лет. Я с детства ощущал существование Господа в храме, и большой внутренний покой оттого, что есть это место, где можно разговаривать с Богом.

Когда мне было тринадцать лет, я посетил бенедиктинский монастырь. Я был настолько впечатлён богослужением и молитвой монахов, что они показались мне ангелами.

Когда мне исполнилось 16 лет, был день 25-летия венчания родителей. Моя сестра предложила мне прочитать первое чтение. Это для меня было в первый раз. Я посещал каждую воскресную Мессу в детстве, но особого участия в церковной жизни не принимал, не состоял ни в какой церковной группе, так как постоянно был занят учебой и тренировками. Я прочитал первое чтение и, когда закончил, произнес: «Слово Господне». Сестра возмутилась – что ты сказал! Это слова священника. Ну что же поделать, я сделал это в первый раз и совершил ошибку, бывает. Однако в этот день я услышал голос Господа, который спросил у меня: «Джованни, а ты не хочешь стать священником?». Я решительно ответил: «Нет! У меня есть уже свои планы – семья и дети».

Я играл в футбол профессионально все детство и юность, с шести лет. Однако после школы поступил в колледж, где учился два с половиной года на электромеханика. А вообще собирался стать инженером- электронщиком и продолжить обучение в университете. После окончания колледжа и до начала занятий в университете у меня вдруг появилось три месяца абсолютно свободного времени – не было занятий, и чемпионаты по футболу тоже уже закончились. Я начал задумываться о смысле жизни, о том, что будет после смерти, о душе. Я стал ходить на Мессу не только по воскресеньям, но и в будние дни. И снова ощутил свое призвание, как будто Бог вновь спрашивает меня, не хочу ли я стать священником. И я изменил свой ответ! Я рассказал об этом маме, а мама позвонила моей старшей сестре, которая уже была монахиней семьи Воплощенного Слова и находилась в Италии. Сестра связалась с руководителем семинарии, отцом Данилом Чима. Отец позвонил мне и спросил: «Джованни, как дела? Не хочешь познакомиться с нашими священниками?»

И я отправился из Колумбии в Эквадор, где была община священников института Воплощенного слова. Там я познакомился с ними. Это были совершенно обычные люди, очень веселые и очень бедные. Их бедность вызвала мое восхищение. Я испытал особую радость, когда ходил с ними на рынок и просил у продавцов подарить нам какие-нибудь фрукты или другие продукты. Я с восторгом думал: они по-настоящему бедны! Священники вели себя как обычные люди – играли в футбол, пели и играли на гитарах, общались на разные темы, но затем они одевали сутаны, и они были очень бедны! У меня же дома было все. Их бедность особенно расположила к себе. Я совершил духовные упражнения, на которых много молился, и у меня уже не осталось сомнений – мое решение идет от Бога. Я понял, что хочу быть миссионером Воплощенного Слова и служить в Китае, как Святой Франциск Ксаверий.

Я принял решение и поступил в духовную семинарию нашего ордена в Италии , в новициат в городе Сеньи. О своем желании служить в Китае я сказал настоятелю ордена, онответил: ну, лет через 7- 8 посмотрим.

Еще я хочу сказать, что мой путь к священству временным отрезком особо связан с Папой Бенедиктом XVI. Я поступил в семинарию в 2005 году, когда он был избран папой, и закончил ее в 2013, когда Папа Бенедикт XVI отрекся и ушел на покой.

После окончания семинарии меня отправили в Перу, где я служил 3,5 года. Мне понравилась эта миссия, она была очень интеллектуальной, я преподавал в семинарии, в университете. И все же я не забывал о своем желании стать миссионером. И вот в один прекрасный день, когда я был уже в Колумбии, мне позвонил еще раз тот самый отец Данил Чима. «Джованни, привет! Как дела? Ты хочешь стать миссионером? А миссионером в России?» Почему бы и нет, ответил я. Тогда позвони маме и папе и расскажи об этом – сказал отец Чима. Мои родители не были против.

По плану моя миссия должна была начаться в Казани, но занятия по изучению русского языка в университете уже начались, я опоздал, уже не было мест, чтобы мне присоединиться. Из-за этого я направился в Хабаровск. И позже я вдруг осознал, что 500 лет назад здесь была Западная Манчжурия, Китай! А значит, моя мечта в каком-то смысле сбылась. Первый священник, который служил там мессу, был латинского обряда. В Хабаровске я проработал в приходе 5 лет, а потом отправился в Казань.

У нас есть традиция – когда тебя рукополагают в священники, мы раздаем на память маленькие образки с цитатой. Я выбрал слова монсеньора Фултона Шина: « Иисус, на кресте Ты был один, но на этой Мессе я с Тобой. На кресте Ты принес жертву Небесному Отцу; на Мессе Ты все еще приносишь себя в жертву, но теперь я приношу себя с тобой». Мы, священники, повторяем жертву Иисуса во времени, жертву, которую он принес один раз в вечности. Мы повторяем эту жертву, обновляем ее, ради того, чтобы прославить Бога Отца, чтобы спасать людей. В этом я вижу свое главное предназначение как священника – разделить жертву Христа на Кресте, чтобы Он не был одинок. Это – главное для меня, но есть еще одна миссия.

Я хочу молиться о новых призваниях. Призвания – это главное для церкви, если есть священство, церковь продолжает жить. Я молюсь, но только Бог знает, где, когда и кого он призовет.

Беседовала Роза Шарипова
Католический приход в Казани

Фотографии из архива о. Джованни
Современные фотографии Вероники Бикбулатовой

Neta · 5 марта, 2023

"В последнее время я много думала о том, а как бы сложилась моя жизнь, если бы не попала в Католическую церковь..."

Кто оказал наибольшее влияние на вашу жизнь? Имею ввиду в целом, а не только в плане веры. Бог, понятно. Родителям за жизнь - само собой разумеется. А есть ли ещё кто-то, кому вы особенно благодарны за то, кем есть сейчас или за какие-то перемены в жизни?

В моей же особую роль сыграли католики, как миряне, так и один священник с монахинями. Я была совсем юной девочкой. Дома все было очень сложно. Отец, сколько себя помню, пил, бил мать и мне часто доставалось. Денег постоянно не хватало, часто даже и на нормальную еду - выручал огород. Мама работала за двоих, но в сельской местности зарплаты очень низкие. Из-за этого постоянно ей было не до меня. Одевалась я совсем не модно, да и вообще вещи качественные не могли себе позволить купить лишний раз, не говоря уже про поехать куда-то. В школе в том числе и потому как-то не могла влиться в коллектив. А ещё я не красавица, не особо в учёбе успевала, да и стеснительная сильно была. Из-за всего этого часто плакала, пакостила другим, боясь ответить прямо. Натерпелась по полной - буллинг в разных формах был почти все 9 лет. И только в католическом храме, куда меня как-то с собой позвала соседка, мне было хорошо.

Пока была в начальной школе, сначала приходила по праздникам или в воскресенье иногда вместе с той самой соседкой. Иногда просто ради того, чтобы побыть где-то вне дома, а там сестры проводили занятия и чаепитие всегда было. Потом уже в лагере приходском была два дня, у матери еле выпросила отпустить с ночевой. Она боялась, что это секта какая-то, но соседке доверяла и позволила. Участвовала в сценках, помогала в храме при уборке или ремонте. У нас был уже пожилой священник. Очень добрый. Ко мне относился как будто дедушка родной. Я после школы, бывало, прибегу, расстроенная, он всегда уделит внимание, расспросит, успокоит, историю расскажет какую-нибудь смешную или мудрую, угостит бутербродом с колбасой. И сразу легче становится. Бабушки в храме и сестры тоже старались всегда чем-нибудь вкусным угостить или на праздники и к 1 сентября что-то подарить, иногда даже одежду и обувь.

Потом было Первое Причастие, когда мне специально сшили даже платье белое. Такое красивое и новое. Были после Богослужения подарки и обед. Мать даже приходила посмотреть, правда, не понимала зачем это нужно. Я там впервые почувствовала себя счастливой по-настоящему. Проводила там почти все свободное время и если бы разрешали, наверное, не ходила бы домой даже. Там появилась у меня лучшая подруга, с которой до сих пор общаемся. С подростками сначала, а потом и с молодежью мы ездили отдыхать, на разные встречи в других городах. А до этого я вообще не была нигде. Так приход фактически стал для меня семьёй. Благодаря им я стала относиться к себе хорошо, научилась не расстраиваться по пустякам. Сёстры научили меня готовить, шить, делать много всего своими руками. Священник учил меня немецкому языку, убеждал меня, что я способная и если лениться не буду, то многого добьюсь.

Мысли и мечты о том, чтобы поступить в монастырь были у меня с самого начала, то исчезали, то снова проявлялось такое желание. В 9 классе я была даже на духовных упражнениях специальных. Но возраст был ещё неподходящий и мать-настоятельница предложила мне сначала поступить после школы в колледж и получить профессию, а потом уже вместе решим. Я подумала, что хотела бы, наверное, стать кондитером: мне нравилось и у меня получалось готовить разные вкусности. Но в нашем большом поселке был один колледж, где только три специальности были. А для моей нужно было ехать в областной центр. Сестры через интернет помогли все разузнать. Только вот для поездок и проживания там деньги нужны были. Мать сомневалась, что получится. Да и я уже тоже, к тому же ещё и на бесплатное обучение нужно было попасть еще, а мой средний балл аттестата был ниже, чем проходной раньше. Но священник сказал, чтобы я обязательно ехала, Бог поможет поступить. А со всем остальным он поможет (и кстати, действительно потом помогал деньгами и продуктами почти 4 года). Я боялась, но он даже меня сам на машине повез документы подавать. Я прошла на бюджет. Почти в последних рядах, но смогла. Родители не очень хотели отпускать куда-то, но с мамой разговаривали монахини и она согласилась. Священник потом сам договорился через местного настоятеля, чтобы у бабушки - прихожанки снять комнату. Сёстры мне помогли с вещами и перевезли на машине туда. Так начался мой новый этап жизни.

Переживала страшно. Боялась подвести всех, кто мне помогал. Хотя учёба давалась мне по большей части легко. И мне это доставляло удовольствие. Представляла в мечтах, как буду потом готовить в монастыре и учить детей приходских. С другими студентами, в отличие от школы, хорошие отношения сложились изначально. В храм ходила уже в городе. Сначала вместе с бабушкой, у которой жила. А потом и сама освоилась. Там со всеми перезнакомились. На молодежные встречи приходила, когда могла.

Конечно, бывали и сложности. И лень порой. Я не была ангелочком, всякое попробовала в свободной жизни. И в какой-то момент я влюбилась. Это чувство было и раньше, но всегда безответно. А тут на меня обратил внимание хороший парень из кондитерской, где я практику проходила. Он был постарше, уже работал там. Начал ухаживать за мной. Я сначала это отвергала, так как думала, что мое призвание быть в монастыре. Поделилась этими мыслями с моим духовным отцом. А он сказал, что мне нужно слушать свое сердце, Бог подскажет, что делать. Мне, видимо, нужно было это "разрешение" от того, кому я доверяла. И я пошла на своё первое в жизни свидание.

Много всего было с тех пор. Разного. Родители развелись. Отец кровный умер от пьянки. Я окончила колледж. Работала с последнего курса уже. А сейчас я замужем. За тем самым парнем-технологом. У нас растет чудесная дочка. И мы мечтаем ещё о детях. На нашей росписи в ЗАГСе и ужине в ресторане были только самые близкие. С моей стороны - мама, монахини, подруги две и бабушка, которая мне сдавала комнату и стала мне, как родная. Нашу дочь крестил тот самый священник из моего детства. Как раз так вышло, что он прилетел из Германии, куда он уже на тот момент вернулся жить. Муж не католик, но очень хорошо относится к моей вере и верующим людям. Я открыла своё маленькое дело, а еще помогаю благотворительному проекту по адаптации детей-сирот, уча их готовить. Иногда бываю в родном храме. Стараюсь привезти что-нибудь вкусное сёстрам, среди которых уже только одна из тех первых осталась.

В последнее время я много думала о том, а как бы сложилась моя жизнь, если бы не попала в Католическую церковь. Да, честно говоря, к вере я пришла на самом деле только ближе к концу школы и то, Бога я или просила о чем-то или обвиняла. Сначала мне там просто нравилось, люди отличались от тех, кто меня окружал. Но благодаря им я и увидела, что можно жить по-другому. Я убеждалась, что Бог действительно есть и действует через других людей. Что каждый может служить Ему особенным образом, тем, что у него есть и там, где прямо сейчас. И для этого не нужно всем идти в монастырь или ехать куда-то. Можно порой по возможности не проходить мимо тех, кто нуждается в помощи. Даже если они прямо не просят об этом, уделить немного своего времени или поддержать даже добрым словом. Это правда много может значить, хотя может так и не казаться. Как моей тётушке, которая была когда-то просто соседкой, но которой было не все равно и хотелось мне как-то помочь. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить за доброту людей, которые мне помогали. Но молюсь о них ежедневно. И ценю то, что Бог дал каждому из нас возможность иметь вторую семью, которой может стать приход настоящий или даже наши виртуальные "приходы". Да, часто там склоки и интриги можно увидеть, но мы ведь все грешники, потому это не удивительно. Во всяком случае в наших силах попробовать сделать хотя бы что-то, чтобы эти места были больше похожи на дом, где хватит места всем, кто оставлен или потерян. Где будет принят любой, вне зависимости от их травм или особенностей. Потому что Бог есть любовь и нам заповедал иметь любовь к другим. А это то, чего сейчас огромный дефицит в мире.

Простите, что получилось так много, а в конце и вовсе будто проповедь, но это от души Просто захотелось поделиться мыслями и чувствами. Благодарю, что прочитали. Мира нашим странам и пусть у нас все будет хорошо

Подслушано у католиков

Neta · 15 апреля, 2023

In memoriam. Петр Сахаров: почему я стал католиком

Публикуемое здесь представляет собой сокращенный вариант моих заметок, опубликованных несколько лет назад на одном православном форуме в интернете, в беседах которого я время от времени участвовал. Там мне однажды задали вопрос, почему я, хорошо разбираясь в православной традиции, являюсь, тем не менее, католиком…

Я довольно долго пытался уклониться от ответа, вполне сознательно, мотивируя это тем, что «лично для себя я нашел в Католической Церкви какие-то преимущества, которых не нашел в Православной». «Но, — пояснил я, — если я буду говорить о том, что счел преимуществами, то это будет уже агитацией, а на «канонической территории» данного форума — самым настоящим прозелитизмом: прихожу к православным и переманиваю». А я искренне убежден в том, что нет нужды переманивать православных в католичество. К этому я добавил, между тем, еще одно пояснение: «Я не вполне уверен, что мой выбор остановился бы на Католической Церкви, если бы не было Второго Ватиканского Собора».

Однако некоторые из участников форума стали настаивать на более содержательном ответе; о том же просил модератор форума, уверив меня, что на предмет прозелитизма я могу не беспокоиться. Модератор попросил меня также объяснить, чем мне так мил Второй Ватиканский Собор, который у него ассоциируется в первую очередь с модернизмом. И Тогда я счел делом чести уточнить еще одно обстоятельство: что я — не просто католик, а еще и экс-православный. Но, вопреки моим опасениям я получил от модератора добро на ответ.

Обращение
Как, наверное, многие другие христиане, я не могу с точностью назвать момент своего обращения. Оно происходило очень постепенно. Оно началось с чего-то подобного игре и еще долгое время оставалось в какой-то степени игрою. Но для меня ничего удивительно в этом нет, ибо пути Господа неисповедимы и Его путь к душе каждого человека оказывается особенным.

Мне было 13 лет, когда я почему-то решил, что должен быть верующим, и почему-то именно католиком. Почему католиком? Впоследствии я много раз пытался проанализировать мотивы этого «решения», и мне трудно дать какие-то внятные объяснения. Наверное, православие ассоциировалось у меня с чем-то дремучим; т.е., из окружавшей меня среды вырисовывался образ Церкви, состоящей из одних лишь безграмотных старушек. И вот в один воскресный день (3 мая 1970 г.: впоследствии я установил, что по календарю латинского обряда это был день Обретения Креста Господня) я сам нашел единственный в ту пору в Москве католический храм и вошел туда прямо-таки во время торжественной воскресной Мессы. И помню, что я был очень вдохновлен, помимо всего прочего, тем, что среди присутствовавших там было немало людей молодого и среднего возраста, выглядевших очень культурно и интеллигентно (это были в большинстве своем иностранцы), не производивших впечатления диких и необразованных; они молились, крестились, что-то непонятное мне произносили и делали какие-то непонятные мне ритуальные действия, — т.е. всё это было тогда для меня как бы наглядным подтверждением того, что вера католиков не противоречит культурности и принадлежности к современной цивилизации.

С тех пор я изредка — но год от года всё чаще — стал бывать в московском католическом храме св. Людовика. Я старался глубже проникать в веру, которую, как я считал уже тогда, «я принял». Кого-то о чем-то расспрашивал. Откуда-то еще что-то узнавал. Доставал какие-то книги по религиозной тематике. Чтение было тогда, конечно, крайне бессистемным. В основном это оказывались либо православные, либо атеистические книги. Но стадия первоначального накопления знаний протекала довольно бурно, и за пару-тройку лет я многого сумел «нахвататься» (иначе не назовешь). Слава Богу, я в первое же время прочел Евангелия и многие другие книги Священного Писания. У меня стали появляться взрослые знакомые — как среди католиков, так и среди православных, — и благодаря этому мои знания стали более систематичными, а круг моего чтения стал расширяться.

Постепенно возник интерес и к Православной Церкви (далее — ПЦ). Иногда я заходил в православные храмы. Православное богослужение первоначально мне совершенно не нравилось, но вскоре я им глубоко проникся и начал его даже очень любить. К тому же оказалось, что и среди православных верующих есть молодежь, есть интеллигенция (просто большая их часть была сконцентрирована всего-то в 4-5 приходах Москвы и области). И когда мне было 16 лет, частота посещения мною православного и католического богослужения примерно сравнялась. Но я всё равно хотел быть католиком, хотя внутренне понимал, что обе Церкви — это одна Церковь.
Между тем я еще не был крещен. А единственный в Москве католический священник категорически отказывался меня крестить, поскольку я был еще несовершеннолетним, а московский католический приход находился под пристальнейшим наблюдением у КГБ, и священнику (а может быть, и всему приходу) такое нарушение законодательства о культах (крестить без согласия родителей) могло очень дорого обойтись. Как раз в это время я довольно близко познакомился с одним очень хорошим православным батюшкой (между прочим, вполне традиционным), который меня во многом просвещал. В один прекрасный день я спросил его, не мог ли бы он меня окрестить, и он согласился. Он отлично знал о моем увлечении католичеством и о моих проблемах с крещением. И я вполне осмысленно задал ему вопрос, а не смущает ли его то, что я могу остаться католиком. «Ну, ты сам для себя решишь, куда тебе ходить», — ответил он мне. И крестил (тайно).

Я решил, что раз события стали развиваться таким образом, значит надо пришвартовываться к берегу ПЦ. Я стал чаще ходить в православные храмы, исповедовался и причащался там. Но в католическом храме тоже продолжал бывать, хотя и реже; и отделенности своей от Католической Церкви (далее — КЦ) особо не ощущал. Для меня по-прежнему было очевидно, что ПЦ и КЦ — это одна Церковь Христова, исторически разделившаяся на уровне земной структуры, но остающаяся единой как Мистическое Тело. Многое в католической традиции оставалось для меня по-прежнему близким, и в то время я не ощущал себя из-за этого менее православным. Правда постепенно я стал стремиться быть «более православным». На какое-то время я даже попробовал (очередная игра, теперь уже неудачная) стать «совсем православным», с полным «джентльменским набором»: я постарался убедить себя в том, что я — полнейший консерватор, монархист, славянофил, великодержавный шовинист и даже антисемит, ну и, конечно же, нисколько не филокатолик, а очень даже антикатолик и вообще антиэкуменист. Задора для такой игры мне хватило примерно на полгода, после чего я дал себе обещание больше не садиться не в свои сани и не рядиться в чужие шкуры (впрочем, окончательное осознание того, что лучше всегда оставаться самим собой, пришло куда позже — лет этак уже в 35).

Итак, я продолжал оставаться православным, с довольно экуменическими и во многих вопросах либеральными воззрениями, с очень большой симпатией к западной традиции, которую за эти годы стал знать намного лучше, углубляя ее знание параллельно углублению своего знания традиции христианского Востока.
И примерно на 15-м году моего пребывания в Церкви начался тот самый кризис. Не буду сейчас пытаться анализировать его причины. По моему скромному наблюдению, через подобные кризисы проходят очень многие верующие — кто-то в более острых формах, кто-то в более приглушенных. У иных кризисы такого рода повторяются не один раз (у меня тоже такие бывали и потом, но последующие проходят легче и незаметнее, подобно повторам болезни, на которую в организме уже выработался иммунитет). Думаю, что такого рода кризисы — естественная болезнь роста. Поэтому не хотелось бы слишком много заостряться на том, что «достало» меня в ПЦ (хотя совсем уйти от этой темы я не смогу): я почти уверен, что окажись я в любой другой христианской конфессии, этот «слом» в той или иной форме всё равно произошел бы…

Повторяю, это не был кризис веры. Это был кризис церковности, кризис отношения к Церкви. Если и был кризис веры, то он касался только экклезиологии, а именно — вопроса о непогрешимости Церкви (в смысле ее безошибочности). Но вопрос стоял шире: нужна ли она вообще? и нужна ли она лично мне? Я ощущал почти полное отторжение от нее. И конечно, в первую очередь это было отторжение от той Церкви, к которой я принадлежал, — ПЦ. Но всякий раз, когда в голове у меня возникал вопрос, а не перейти ли в какую-то другую христианскую конфессию, я трезво отдавал себе отчет: отторжение никуда не денется, потому что там есть многое из того, что есть и в ПЦ; чего-то из того, что меня «достало» в ПЦ, у католиков или у протестантов нету, но там есть многое другое, о чем я уже хорошо знаю, да еще и окажется что-то такое, о чем я пока не догадываюсь… В какие-то моменты я склонялся к тому, чтобы порвать с Церковью вовсе и оставаться что называется «либеральным христианином»: верить в Бога Троицу, исповедовать Христа Господом и Искупителем, стараться соблюдать Его заповеди любви к Богу и ближнему — и всё.

Слава Богу, оказались в Церкви два «спасательных круга», которые помогли мне удержаться на плаву. Первым была Евхаристия: я чувствовал тягу к ней, я не мог обходиться совсем без нее. С одной стороны, для меня становилось всё более и более тягостным присутствие почти на любых богослужениях (за редким исключением, см. чуть ниже). С другой стороны, потребность в Евхаристии постоянно давала о себе знать. Я стал причащаться довольно редко, но совсем обойтись без этого не мог.

Другим «спасательным кругом» оказалась Пасха. Пасха в древнем значении слова — т.е. последние 3 дня Страстной Седмицы и Светлое Христово Воскресение. В этот коротенький период года у меня была потребность включиться в литургическую жизнь Церкви по полной программе.
Вот так, «зацепившись» за Евхаристию и Пасху, я сумел не потонуть окончательно.

Постепенно всё более явственным становилось осознание того, что надо возвращаться к более полнокровной принадлежности к Церкви. Но к какой из исторически сложившихся Церквей? И этот вопрос оказался для меня очень трудно разрешимым. Чувствовал, что к ПЦ не могу. Хотя я ощущал с нею кровную связь, хотя многое в ней было мне по-прежнему дорого, — тени прежнего отторжения по-прежнему проецировались на нее. Слишком уж многое, вероятно, там «достало» меня. Кроме того, я чувствовал, что по-прежнему буду ощущать себя в ней неестественно, скованно, подобно тому, как ощущал себя там при начале кризиса, — и понимал теперь (хотя бы отчасти), в чем конкретно будет проявляться эта скованность и несвобода. Но если не ПЦ, то какая? КЦ в то время существовала в нашей стране еще в очень консервативном своем состоянии. Хотя реформы в КЦ давно уже начались и почти во всем мире шли полным ходом, — как никак прошла уже почти четверть века со времени Второго Ватиканского Собора (далее — В2), — КЦ в СССР находилась в искусственной изоляции от внешнего мира, да и вообще народы Восточной Европы отличаются более консервативной ментальностью, так что общий облик здешнего католицизма носил характер совершенно дособорный (так принято называть состояние до В2).

Таким образом менять ПРАВОСЛАВИЕ В ЕГО ИСТОРИЧЕСКИ СЛОЖИВШЕЙСЯ ФОРМЕ (далее — ПИФ) на ТРАДИЦИОННОЕ, т.е. дособорное, КАТОЛИЧЕСТВО (далее — ТК) — значило по большому счету это ничего по сути не менять: в плане испытываемых мною трудностей пребывания в Церкви — лишь некоторые были бы устранены, но добавилось бы много новых. Протестантизм я знал довольно плохо, а то, что я знал о нем, не располагало меня к переходу туда. Наиболее распространенные у нас формы протестантизма (баптизм и т.п.) были для меня совершенно непривлекательны, хотя я очень ценил многих протестантов как глубоко верующих людей, деятельно стремящихся осуществлять свою веру в повседневной жизни, и был убежден, что и православным, и католикам есть чему поучиться у протестантов. Я чувствовал тогда, что если в ПИФ для меня много лишнего (без чего я как христианин могу обойтись, но что мне постоянно навязывается как нечто обязательное и что, как казалось мне, не помогает в исполнении заповедей Христовых, а только отвлекает от них, загоняет главное в христианстве куда-то вглубь, под множество оболочек, под которыми эту суть не всем и не всегда легко разглядеть), — то в протестантизме мне многого будет недоставать. Католичество оказывалось где-то посередине. Поясню, что с точки зрения догматики католичество никогда не вызывало с моей стороны неприятия. То, что принято считать догматическими различиями, и прежде не казалось мне противоречащим моей вере (хотя я считал и до сих пор считаю, что КЦ вполне могла обойтись без утверждения некоторых учений в виде догматов). Но доступная мне здесь КЦ представляла исключительно ТК, которое меня слишком во многом не устраивало.

Конечно, я уже имел тогда некоторые представления о РЕФОРМИРОВАННОМ КАТОЛИЧЕСТВЕ (далее — РК), т.е. католичестве после В2, и оно-то как раз было для меня очень привлекательным. Немалую роль в этом сыграла для меня встреча с основоположником реформы, Папой Иоанном XXIII. Нет, я никогда не встречался с этим понтификом лично в полном смысле слова. Но я хорошо знал его по книгам и глубоко полюбил как его самого, так и то, что он стремился сделать для Церкви и мира, — поэтому воспринимаю это как личную встречу. И реформа Церкви, которую начал он, созвав В2, находила в моем сердце самый положительный отклик. Могу с сожалением констатировать, что его преемники оказались в деле реформы не настолько решительны. «Вот бы нам в ПЦ что-то подобное!» — думал я, и на какое-то время погружался в мечты. Но в то время я был уже не очень молод и прекрасно понимал, что мечтательность — детский грешок… Отдавая себе отчет в том, какое сопротивление встретят в православной среде любые намеки на реформу, я очень скоро и думать об этом перестал.

К тому же, Церковь, в которой я мог бы более или менее ощущать себя «в своей тарелке», определенно существовала, но она была недосягаема. Пока еще я мог судить о ней больше понаслышке. Но вот в 1988 г. я поехал на целых 3 месяца в командировку в Индию и там смог уже непосредственно с ней познакомиться. Дальнейший выбор стал для меня очевиден. Тем не менее, потребовалось какое-то время, чтобы в Москве появилась возможность этот выбор осуществить. В2 всё-таки пришел сюда, хотя с очень большим опозданием — уже в разгар перестройки. И тогда свой окончательный выбор смог осуществить.

Neta · 15 апреля, 2023

Вот в общих чертах история моих конфессиональных блужданий. Когда все блуждания оказались позади, я не раз задумывался над тем, кому и с кем и каким образом я изменил. Кто-то сравнил это однажды с тем, как если бы я ушел от законной жены к первой возлюбленной. Совершеннейший бред! Я бы привел иное сравнение — сравнение с довольно уже взрослым сыном давно разведенных родителей. Не моя вина в том, что между ними когда-то что-то не сложилось. Я люблю обоих; я в той или иной степени воспитан обоими. Но я вправе выбирать, с кем из них (на чьей жилплощади) мне жить. Оттого, что я живу у одного, я вовсе не теряю любви к другому. У каждого есть те или иные достоинства, у каждого есть свои недостатки. И выбирая, с кем из них мне жить, я исхожу из того, с кем из них мне комфортнее — прежде всего, психологически, с кем у меня лучшая совместимость характеров, кто меньше на меня давит в повседневной жизни и меньше ограничивает мою свободу; и (что тоже немаловажно) кто больше нуждается в моем участии и в общении со мною.
Главное оставалось для меня по-прежнему очевидным. Есть одна Церковь Христова, и я как принадлежал к ней, так и продолжаю принадлежать. Именно поэтому я никогда не осуществлял никакого внешнего оформления своего «перехода», считая его совершенно лишенным смысла.

* * *
Что изменилось для меня со времени окончательного вступления в каноническое общение с КЦ? В плане догматическом — ничего: во что я верил прежде, в то и продолжал верить. В плане психологическом — очень многое. Я стал ощущать себя естественно, исчезло прежнее чувство того, что отовсюду тебя сковывают какие-то рамки.

И вот здесь мы, кажется, подошли к самому главному во всей этой моей истории. В последние годы я все чаще пытаюсь понять: что меня так «достало» тогда в ПИФ? что спровоцировало (подогрело, усилило, углубило) тот самый кризис? Еще в самом начале кризиса я был уверен, что все дело в сугубом фарисействе большинства окружавших меня тогда православных. Впрочем, наверное, его хватает в большинстве христианских конфессий, и, окажись я тогда в любой другой, оно оказалось бы для меня не менее болезненным. К счастью, я к тому времени был уже достаточно подкован, чтобы обратить взор внутрь себя и убедиться, что и во мне самом этого добра хватает и что надо начать с исправления себя, — а там, глядишь, и за тобою другие подтянутся…
Замечу, к слову, что с попытки бороться с собственным фарисейством у меня и начался отход от внешней церковности. Как-то раз я из-за чего-то нагрубил моей бабушке, а она была неверующая и всякую такую ситуацию истолковывала в антирелигиозном ключе. Вот и тогда она мне сказала: «Вся твоя вера только и сводится к постам и хождениям в церковь». И я, поостыв, подумал: «А ведь в ее словах есть доля истины». С тех пор я не то чтобы перестал поститься и ходить в церковь, но стал стремиться делать это так, чтобы об этом никто не знал (по крайней мере, на предмет постов жестко стал следовать этому принципу).

Но вернемся к главному — к рамкам. Сейчас я понимаю, что основная причина моего отторжения от ПИФ крылась в той «РАМОЧНОСТИ», которую диктовало ПИФ. Я имею в виду, что мне всё время (в большей или меньшей степени, с переменным успехом) навязывались те или иные РАМКИ, которыми (и по которым) должно определяться мое православие и, соответственно, моя православность. «Достала» меня, как я сейчас понимаю, в первую очередь, постоянно висящая необходимость доказывать, что не верблюд (в смысле, что православный): считаешь ты второстепенной проблему календарного стиля — неправославно, споришь с частным мнением кого-то из старцев — неправославно (об Отцах Церкви я уж молчу), и т.п.
Но ведь всё это — не что иное, как некие рамки, в которые мы втискиваем себя и которыми ограничиваем свое поведение, свою мысль и, в конце концов, свою веру. У одних эти рамки одни, у других — другие, но в целом для ПИФ свойственно их крайнее зауживание по самым различным параметрам (этому особенно способствует неофитский ригоризм, а не стоит забывать, что основное мое православное окружение на момент кризиса составляли неофиты).

Конечно, я всегда понимал, что православие — не в платках и не в бороде, и довольно спокойно относился к заявлениям типа: «Каждый православный мужчина ОБЯЗАН носить бороду и кожаный пояс (sic! — П.С.)». Я довольно скоро научился не очень болезненно реагировать на «индексы внешних проявлений православности». Но когда начинали — порой с интеллигентным видом — пытаться втискивать в какие-нибудь рамки более серьезные вещи, чем внешность, то это-то и начинало помаленьку «доставать». Притом зачастую за этим стояло откровенное невежество, лишь рядящееся в радение о вере.

Помнится, в какой-то беседе замечаю как нечто давным-давно очевидное, что отсчет нашего летосчисления от Рождества Христова условен. «Как это, как это?» — спрашивает меня вполне культурного вида молодой человек (у него даже какое-то высшее образование было). Объясняю ему вкратце как это. «Так значит для вас наука важнее веры?» — многозначительно спрашивает он. Я подробно объясняю, что никакого противоречия в этом нет и что ни один собор еще не принял догмата о точности летосчисления. «Так стало быть для вас наука важнее веры?» — вновь повторяет он, явно не утруждая себя ни малейшими усилиями проникнуть в суть моих аргументов. И такие ситуации происходили изо дня в день.

В то время я живо интересовался экзегетикой. Но мне приходилось изо дня в день выслушивать, что всё в библеистике, что было после Свв. Отцов, тоже неправославно. Нет, я ничего не имею против толкований Свв.Отцов на различные места Библии: в них очень много ценного. Но ими экзегетика не может исчерпываться, потому что библеистика — это наука, которая, подобно любой другой науке, постоянно развивается.
И если бы в одной только экзегетике было дело. Нет, куда не повернись, везде просто необходимо втиснуть себя в какие-то рамки. Чем уже они будут, тем лучше — православнее.

Вообще-то желание закрывать глаза на всё, что не вписывается в привычный «формат обзора» является для ПИФ весьма характерным, и упомянутое отношение к экзегетике — лишь одно из частных проявлений. Особенно же болезненным для меня проявлением этого была зашоренность в отношении всего благого, что находится за пределами видимых границ ПЦ. Ни у католиков, ни у протестантов не может обретаться ничего доброго. Зачем нам их сомнительный опыт, когда нам хватает своего? Ах нам, оказывается, у протестантов следовало бы поучиться проповеди слова Божия? — Так это всё равно не слово Божие, а ересь. И вообще они безблагодатники. Ах нам у матери Терезы надо поучиться? — Так знай же, что гуманизм это вообще не христианское понятие (а католики и протестанты в своей благотворительности исходят из абстрактного гуманизма, а вовсе не из Христовой заповеди любви). Ах кто-то там занимается миротворчеством? — Так пацифизм вообще не христианское дело (а заповедь «Блаженны миротворцы» означает совсем другое).

Для меня, тем временем, было бесспорным, что многие христиане, исторически разделенные с ПЦ, исповедуют Христа Господом и Спасителем, и среди них немало тех, кто ради этого исповедания и исполнения Его заповедей не щадит даже собственной жизни. Для меня было очевидно, что если по слову апостола «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор 12. 3), то значит — Дух Святой всё же не перестает действовать в них несмотря на разделения и возможные отклонения от чистоты вероучения. И добродетель любви по учению того же апостола изливается в сердца человеческие Духом Святым (Рим 5. 5), — стало быть, у других христиан Он явно действует и таким образом. Если я, понимая, что это именно так, упорно буду закрывать на это глаза, то не рискую ли я впасть в тот самый грех, о котором сказано Христом, что он не простится?

Ну, оставим в стороне искание истины в других религиях — они всё равно останутся сатанизмом. Оставим в стороне добрые дела, совершаемые отдельными нехристианами: какие ж они добрые, если они нехристи? Довольно было и тех шор, которые мне навязывались для отгораживания от всего христианского мира.

Neta · 15 апреля, 2023

Не стану останавливаться на всех проявлениях рамочности. Замечу лишь, что реально самые жесткие рамки в ПИФ — это рамки авторитета. Если авторитетная личность (авторитетный текст) учит так, то я уже не вправе мнить что-либо иное. Аргументы не принимаются только на основании того, что авторитет учит иначе.
Конечно, я всегда отдавал себе отчет в том, что православие и ПИФ — не одно и то же. Я знаю немало православных, свободных от рамок, — но как же им тяжко приходится!

* * *
С связи с темой рамочности не могу не отметить еще одного обстоятельства.
Формально в КЦ больше обязывающих учений, существует официальное Учительство по многим вопросам (хотя оно и не относится к безошибочным истинам), действует современный Кодекс канонического права, регулирующий дисциплину Церкви в ее нынешнем состоянии. Надо сказать, что это создает некоторое практическое удобство для верующих. В ПЦ по многим животрепещущим вопросам официально выраженной позиции нет, и для простых верующих это создает немало трудностей. Официально по-прежнему признаваемые древние каноны (и средневековые к ним толкования) имеют малое отношение к реальной церковной жизни. Во многих вопросах православному остается только руководствоваться советом духовника (и здесь, между прочим, может начаться еще одно проявление рамочности — диктат духовника)…

Однако наличие официального Учительства КЦ по целому ряду проблем совершенно не препятствует существованию в ней реальной свободы богословия и других церковных наук. При всех попытках в последнее время «надеть удавку» на богословие и «закрутить потуже гайки», на деле это мало что меняет в худшую сторону. Конечно, время от времени имеют место печальные случаи травли отдельных богословов, но это бывает в ситуациях, куда более серьезных, чем те откровенные мелочи, из-за которых начинают травить своих собратьев православные в современной России.

* * *
Рамки, которыми мы себя ограничиваем, мешают нам не только видеть что-то за пределами обозначенного узкого пространства, но и исполнять заповедь Христа: «Идите и проповедуйте Евангелие всей твари». Ведь проповедь наша будет успешна только в том случае, если те, кому мы проповедуем, примут Христа и Его Благую Весть. А это может произойти лишь в том случае, если они поймут нашу проповедь. А понять они смогут тогда, когда мы будем говорить с ними о Христе на понятном для них языке (не только в смысле речи, но и в смысле вообще любых вторичных моделирующих структур).

То, что сейчас получило название «инкультурации» (под этим словом подразумевается органичное вхождение Церкви в условия новой для нее культуры) и чему в наше время всё большее внимание начинают уделять миссионеры (не исключая и православных), было вполне естественным для Церкви первых веков и во многом способствовало успеху распространения христианства. Однако становление средневековой ментальности изрядно сказалось на исчезновении первоначального духа миссионерской открытости и нашло выражение во введении всевозможных рамок, предельно ограничивающих успех проповеди. Как часто приходилось мне слышать: «Пусть сперва выучат церковнославянский язык (или латинский, если говорил католик-традиционалист), а потом уже будем спасать их души». Но ведь непонятный язык в лингвистическом смысле — далеко не единственное препятствие на пути слова Божия к тем, кто в нем так нуждается.

И здесь — палка о двух концах. Если мы замыкаемся в узком кругу себе подобных, то мы не проповедуем слово Божие: необходимо разомкнуть этот круг и начать говорить с теми, кто за его пределами, на понятном для них языке. Но для того, чтобы говорить с ними о Христе и Евангелии на их языке, надо узнать этот язык, вслушаться в их проблемы, понять, что их беспокоит и почему. А это невозможно сделать, если не разомкнуть собственную скорлупу.

В последнее время КЦ всерьез над этим задумалась и стала разговаривать с людьми разных культур на понятных для них языках.

И вот тут мы подходим к проблеме т.н. «модернизма». К середине XX в., когда для КЦ для стало очевидным, что так дальше жить нельзя, потому что при прежних установках она просто не способна исполнять возложенную на нее Христом миссию, термин «модернизма» как-то сам собой вышел из употребления и сохранился исключительно в среде ярых противников реформ, ушедших со временем в расколы. Многое из того, что было заклеймлено как «модернизм» в официальных документах Ватикана прежде, стало мало-помалу получать права гражданства, принося свою пользу на ниве Христовой.

Одна моя коллега дала очень хорошее определение слову «модернизм», придав ему положительное звучание: «Модернизм — это инкультурация во времени». И действительно, Церковь входит в каждую новую эпоху во многом подобно тому, как входит в культуру нового для нее народа. Она должна увидеть проблемы и чаяния нового поколения и научиться говорить с ним на понятном для него языке. Она должна попытаться вникнуть порой и в то, что с ее «колокольни» может сперва показаться ей не заслуживающим ее высокого внимания. Она должна изо дня в день снисходить к людям в их нынешних немощах, слабостях и пороках, чтобы суметь оттуда поднять их на свои высоты (не снизойдя, не удастся возвысить). Она должна со всею свойственной ей мудростью расчищать людям путь ко Христу, разгребать внутри себя самой все те рукотворные завалы (пусть порой даже очень красивые и ценные), которые мешают людям увидеть нерукотворный свет Христов, и, памятуя о словах своего Основателя, не возлагать бремена неудобоносимые на плечи тех, кто желает жить со Христом, и тем более тех, кто только еще ищет Его.

Ко всему новому в Церкви некоторые оппоненты склонны клеить ярлык «обновленчество», хотя я предпочел бы нормальное слово «обновление». Однако это обновление ничего не меняет в содержании Священного Залога Веры, данного в Божественном Откровении. Оно касается только того, что рукотворно, обновляя это рукотворное во Христе — ради того, чтобы имя Божие славилось в людях нашего времени, а также ради блага и спасения реальных (а не умозрительных) людей нашего времени с их реальными проблемами, нуждами и чаяниями. И в этом проявляется стремление исцелиться от опасных болезней прошлого, чтобы нести исцеление и спасение многим людям, а не узкой группе тех, кто в силу стечения ряда культурных факторов оказался способен принять Христа через ТК.

Можно, конечно, из последних сил держаться за каждую из исторически сложившихся деталей земного устроения Церкви и всего того, что успело ее наполнить за время ее исторического пути, как за нечто самоценное, но надо трезво отдавать себе отчет в том, ЧТО мы (Церковь Христова) на этом приобретем, а ЧТО (кого) потеряем. И хочется вместе с известным американским католическим богословом вьетнамского происхождения (кстати, специалист по инкультурации) о. Питером Фаном задать риторический вопрос: «Кто мы такие, чтобы стоять на пути благодати Христовой к людям?»

Второй Ватиканский Собор
Попытаюсь более или менее схематично (но местами развернуто) изложить, чем для меня ценен Второй Ватиканский Собор (далее — В2).

Полагаю, ни для кого из читающих не будет уже неожиданностью, что лично мне дорого его реформаторское значение. Однако распространенной ошибкой в критике В2 является мнение о том, что всё его новаторство творилось с полным попранием основ веры и небрежением к традиции. Не следует думать, что Отцы Собора «выдумали» какие-то принципиально новые учения, сообразуясь с «духом времени». Напротив, всматриваясь в ЗНАМЕНИЯ ВРЕМЕНИ (термин вообще-то евангельский), они подвергли их тщательному исследованию и осмыслению в свете Божественного Откровения и опираясь на весь многовековой опыт Церкви, как положительный, так и отрицательный. Ведь, по слову одного из документов этого Собора, «…апостольское Предание развивается в Церкви при содействии Святого Духа, ибо возрастает понимание предметов и слов Предания — возрастает и через созерцание и исследование, осуществляемое верующими, слагающими всё это в сердце своем (ср. Лк 2, 19. 51), и через глубокое постижение переживаемой ими духовной реальности, и через проповедь тех, кто с епископским преемством принял достоверный благодатный дар истины» (Догматическая конституция о Божественном Откровении, 8).

Целью В2 было осмысление миссии Церкви в современном, постоянно меняющемся мире. Подготовка В2 и сама его работа привели к осознанию того, что КЦ в ее исторически сложившемся виде обнаруживает многие принципиальные несоответствия облику той Церкви, которая была основана Христом и окормлялась Его апостолами; более того, в нынешнем своем облике она неспособна плодотворно исполнять в современном мире возложенную на нее миссию. В2 положил начало существенному изменению облика КЦ. Далее я отмечу лишь шесть наиболее важных на мой взгляд аспектов этого изменения, шесть наиболее существенных «поворотов».

Neta · 15 апреля, 2023

1. От ЦЕРКВИ СТАТИЧНОЙ к ЦЕРКВИ ДИНАМИЧНОЙ

До В2 в глазах католиков поддерживался образ Церкви как чего-то статичного и неизменного (эту идею особым образом символизировал образ Петра как «Скалы», «Утеса», неподвижного перед лицом бурного житейского моря). Тем не менее, не нужно быть даже особо умудренным в истории Церкви, чтобы понимать, что в течение веков многое в ней менялось. Да и Самим своим Основателем Церковь насаждалась на земле как живой, растущий и меняющийся организм (не случайны динамичные образы растения или вскисающего теста в притчах Христа о Царстве — а соответственно и Церкви как его зачатке уже здесь и теперь).
Сама идея святости Церкви как бы диктовала, что в ней (в ее земном измерении) не может быть грехов и ошибок, что в ней ничего не надо исправлять и менять.
В2 изменил этот взгляд. Святость Церкви не означает того, что ничто в ней не нуждается в исправлении или очищении, что ей не следует стремиться еще к большему совершенству. «Церковь, принимающая в лоно своё грешников, в одно и то же время и святая, и всегда нуждающаяся в очищении, непрестанно следует путём покаяния и обновления» (Догматическая конституция о Церкви, 8).
Провозглашается принцип «Ecclesia semper reformanda» («Церковь, которой надлежит всегда преображаться»).

2. От ЦЕРКВИ СУДЯЩЕЙ к ЦЕРКВИ СПАСАЮЩЕЙ

Как уже говорилось, основной проблемой, которую пытался осмыслить В2, была проблема места и миссии Церкви в современном мире. Это требовало самого разностороннего осмысления не только проблемы «Церковь и мир» (мир во всем многообразии его социальных, культурных, политических структур, столь сильно изменившихся за 1-ю пол. XX в. и столь быстро продолжающих меняться), но и проблемы «Церковь и отдельный человек», поскольку мир состоит из отдельных личностей.

В ходе своего исторического развития Церковь в значительной мере утратила способность говорить с людьми — как с окружающим ее миром, так и с теми, кто к ней в той или иной степени принадлежал. А значит, заметно ослабла ее способность нести людям спасение. КЦ как бы отгородилась от мира непроницаемой стеной и не старалась всматриваться и вслушиваться в проблемы мира, число которых увеличивалось по мере тех стремительных перемен, которые происходили в нем от десятилетия к десятилетию всё с большей интенсивностью.

Таким образом КЦ по большей части ограничивалась по отношению к миру функцией судьи, которую горделиво рассматривала как свое «пророческое» служение (и утешала себя тем, что пророки обычно обречены на отверженность). Но это была роль судьи в отношении всего того в мире и у людей, что не укладывалось в ее представления, сложившиеся за средние века.

Церковью было, однако, порядком подзабыто, что она призвана продолжать земное служение Христа, Который по Его собственным словам был послан в мир «не чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин 3. 17).

Осознание Католической Церковью этого несоответствия стало решающим ее поворотом к тому, чтобы с максимальной полнотой исполнять возложенную на нее Христом миссию — быть светом миру и солью земли, служить благу и спасению каждого отдельного человека, как и в целом человечества и всего мира, который, как известно, Бог «так возлюбил, что отдал Сына Своего Единородного».

В этой связи приведу полностью преамбулу Пастырской Конституции В2 о Церкви в современном мире:
«Радость и надежда, скорбь и тревога наших современников, особенно бедных и всех страждущих — это также радость и надежда, скорбь и тревога учеников Христа, и нет ничего по-настоящему человеческого, что не находило бы отклика в их сердцах. Ведь их община собирается из людей, объединённых во Христе, ведомых Святым Духом в своём странствовании к Царству Отца и принявших весть спасения, которую предстоит донести до всех. И потому эта община доподлинно чувствует свою тесную связь с родом человеческим и с его историей.
Поэтому Второй Ватиканский Собор, глубоко исследовав тайну Церкви, без малейшего колебания обращается уже не только к чадам Церкви и ко всем призывающим имя Христово, но и ко всем людям в целом, желая изложить всем своё понимание присутствия и деятельности Церкви в современном мире.

Итак, Собор принимает во внимание мир людей, или всю человеческую семью в её целом со всем тем, чем она живёт; мир, представляющий собою арену истории рода человеческого, запечатленный его трудами, поражениями и победами; мир, который, как верят христиане, сотворён и храним любовью Творца, впавший в порабощение греху, но освобождённый по сокрушении власти Лукавого Христом, распятым и воскресшим, дабы преобразиться согласно замыслу Божию и достигнуть своего завершения.

В наши дни род человеческий, восхищаясь собственными открытиями и собственной мощью, всё же часто задает тревожные вопросы о нынешнем развитии мира, о месте и назначении человека во вселенной, о смысле своих личных и коллективных усилий и, наконец, о конечной цели мира и человека. Поэтому Собор, свидетельствуя о вере всего Народа Божия, собранного Христом, и излагая эту веру, лишь в том случае сможет красноречиво показать связь этого Народа со всей человеческой семьёй, его уважение и любовь к этой семье, в которую он входит, если он наладит с ней диалог об этих многообразных проблемах, неся свет, почерпнутый из Евангелия и сообщая роду человеческому те спасительные силы, которые сама Церковь под водительством Святого Духа принимает от Своего Основателя. Ибо необходимо спасти человеческую личность и обновить человеческое общество. Поэтому средоточием всего нашего изложения будет человек в его единстве и полноте, с телом и душой, с сердцем и совестью, с разумом и волей.

Итак, Священный Собор, исповедуя высочайшее призвание человека и утверждая, что в нём заложено некое Божественное семя, предлагает роду человеческому искреннее сотрудничество Церкви для установления всеобщего братства, отвечающего этому призванию. Церковь чужда каких бы то ни было земных интересов и стремится лишь к одному: под водительством Духа-Утешителя продолжать дело Самого Христа, Который пришёл в мир, дабы свидетельствовать об истине, дабы спасти, а не судить, и не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить».

3. От ЦЕРКВИ ЗНАЮЩЕЙ к ЦЕРКВИ ДУМАЮЩЕЙ.

Прежде Церковь подавала себя и действовала исходя из идеологемы (или мифологемы?), что у нее имеются ответы на все вопросы и проблемы, существующие в этой жизни. К какому-то времени стало очевидно, что этого попросту не может быть.
Аккуратный отход КЦ от этой идеологемы сделал возможный реальный поиск ответов на вопросы, которые ставит жизнь перед Церковью и перед отдельным верующим, — ответов в свете Божественного Откровения и христианской веры, с учетом всего накопленного за 2000 лет христианства духовного опыта Церкви.
Осознание значения Божественного Откровения для веры и жизни христианина обусловило усиление роли Священного Писания в КЦ, которая стала проявлять немалую заботу о том, чтобы оно постоянно наполняло собой и питало жизнь верующих. Были сняты запреты на глубокое научное его исследование, прежде лишавших верующих возможности более адекватно рассматривать библейские тексты. Ввиду авторитетности Божественного Откровения (Писание и Предание) встала проблема авторитета вообще: что авторитетно и в какой степени, какова обязывающая роль этого авторитета? Эти проблемы пока находятся только в начале своего разрешения.

С другой стороны, КЦ явственно пришла к пониманию автономности культуры и различных областей человеческого знания, в т.ч. науки (см. О Церкви в современном мире, 36). Это сделало возможным более непредвзятый подход Церкви к достижениям науки и культуры и попытки углубленного их осмысления в свете Откровения.

Церковь, конечно, остается «знающей»: она владеет сокровищницей Священного Залога Веры, данного в Откровении. Тем не менее, далеко не всегда легко распорядиться этим Залогом, чтобы сразу же ответить на совсем новые вопросы, — ради блага и спасения людей, к тому же не навредив (а это может произойти как по причине неумеренной поспешности, так и в силу чрезмерной медлительности и осторожности).
Поэтому с известного времени КЦ старается (хотя и с переменным успехом) быть Церковью думающей. В ней проявляется всё большая открытость к обсуждению многих вопросов (в частн., богословами, хотя периодически проявляются печальные симптомы возвращения вспять); она всё чаще старается делать внутренние проблемы предметом гласного обсуждения, не загоняя свои болезни вглубь.

В ней наблюдается также открытость к принятию всего того, что служит благу и спасению человека, всего Народа Божия, а также мира в целом.

Наконец, сама возможность пересмотра целого ряда прежних учений КЦ поставила (хотя пока это не акцентируется и официальным Учительством КЦ аккуратно обходится стороной) вопрос о границах безошибочности Церкви.

4. От ЦЕРКВИ ЗАКОНА к ЦЕРКВИ ЛЮБВИ

К середине XX в. КЦ всё чаще стала вспоминать о центральном для христианства понятие ЛЮБВИ. В решении многих проблем КЦ стала ориентироваться в первую очередь на наибольшую заповедь в Законе, отходя мало-помалу от того, что принято называть «католическим юридизмом».

Именно в свете заповеди любви КЦ стала уделять особое внимание теме ДОСТОИНСТВА человека и достоинства человеческой личности (см. О Церкви в современном мире, ч. I, гл. I)

В течение последних 100 лет предметом внимания КЦ стали также проблемы социального достоинства человека, проблемы человека в изменившихся (и продолжающих меняться) условиях общественной и политической жизни (там же, гл. III и IV соответственно). Совершенно по-новому были рассмотрены проблемы войны и мира (гл. V).

К числу не менее важных шагов В2 относится, на мой взгляд — помимо освещения многих других аспектов христианской антропологии — выраженный на нем принципиально новый взгляд на человеческую сексуальность. Начиная с В2 наметился отход от господствовавшего в КЦ августинизма (дополненного в средневековье и новое время еще некоторыми факторами) в сексуальных вопросах, обусловившего отношение ко всему связанному с сексом как к чему-то однозначно негативному и разве что кое-как терпимое в силу благодатности таинства брака. Прежний подход к сексуальной жизни в браке основывался на тезисе: «Первичная цель брака — рождение и воспитание потомства». На В2 две главные цели брака — объединяющая и воспроизводящая — стали рассматриваться как равноценные: поэтому и те физические действия, в которых супруги проявляют свою взаимную любовь, сами по себе честны и достойны. В целом же на В2 принципиально по-новому было выражено христианское учение о браке и семье (см.: О Церкви в современном мире, ч. II, гл. I).

5. От ЦЕРКВИ, ЗАМКНУТОЙ В СЕБЕ, к ЦЕРКВИ ОТКРЫТОЙ

Новое осмысление КЦ всей своей истории и своей миссии, позволило по-новому проанализировать проблему принадлежности к Церкви и границ Церкви, а также ее места в человеческом сообществе и в истории.
Прежде в КЦ господствовало учение о том, что Церковь Христова обретается исключительно в пределах видимых границ КЦ (т.е. христиан, «пребывающих в мире и общении с Апостольским Престолом»). Спасение, соответственно, возможно исключительно в лоне КЦ.

Однако ко В2 КЦ пришла уже с совершенно иным пониманием этого вопроса, что нашло отражение в Догматической конституции о Церкви (модусы 13-16):
«К кафолическому единству Народа Божия, предзнаменующему и укрепляющему всеобщий мир, призваны все люди. Ему по-разному принадлежат или предназначены и верные католики, и другие верующие во Христа, и, наконец, все люди в их совокупности, призванные Божией благодатью ко спасению. <…> Полностью включаются в сообщество Церкви те, кто, имея Духа Христова, целиком принимают её строй и все средства спасения, установленные в ней, и в её зримом составе через узы исповедания веры, таинств, церковного управления и общения сочетаются со Христом, правящим ею через Верховного Первосвященника и Епископов. Однако не спасается, даже включаясь в состав Церкви, тот, кто, не пребывая в любви, остаётся в лоне Церкви «телом», а не «сердцем». Но пусть все чада Церкви помнят о том, что они должны приписывать своё исключительное положение не своим собственным заслугам, а особой благодати Христовой. Если они не отвечают ей мыслями, словом и делом, они не только не спасутся, но примут тягчайшее осуждение.

Оглашенные, то есть те, кто, будучи движимы Святым Духом, открыто заявляют о своём желании войти в состав Церкви, этим самым намерением соединяются с ней, и Матерь Церковь уже объемлет их любовью и попечением как собственных чад.

По ряду причин Церковь признаёт свою связь с теми, кто, будучи крещён, украшается званием христианина, но не исповедует веру во всей её полноте или не хранят единства общения под началом Преемника Петра. Ведь есть много людей, почитающих Священное Писание как правило веры и жизни, проявляющих настоящее религиозное рвение, с любовью верующих в Бога Отца Вседержителя и во Христа, Сына Божия, Спасителя и запечатлённых крещением, которым они соединяются со Христом и, кроме того, признающих и принимающих в своих Церквах или церковных общинах также и другие таинства. Многие из них имеют и епископат, совершают святую Евхаристию, а также благоговейно чтут Богородицу Деву. К этому следует добавить общение в молитвах и в других духовных благах — более того, даже некое подлинное единение во Святом Духе, ибо Он также действует в них Своей освящающей силой через Свои дары и благодать, а некоторых из них укрепил даже до пролития своей крови. Так во всех учениках Христовых Дух пробуждает желание и действие, чтобы все мирно объединились в единое стадо под одним Пастырем, как установил Христос. Чтобы достичь этого, Матерь Церковь не перестаёт молиться, надеяться и действовать и призывает своих детей к очищению и обновлению, дабы знамение Христа ярче воссияло на лике Церкви.

Наконец, те, кто ещё не принял Евангелия, определены принадлежать к Народу Божию в силу различных причин. Прежде всего это — тот народ, которому были даны заветы и обетования, от которого Христос был рождён по плоти (ср. Рим 9, 4-5), народ, в отношении к избранию возлюбленный ради отцов, ибо дары и призвание Божие непреложны (ср. Рим 11, 28-29). Но спасительный Промысел объемлет и тех, кто признаёт Творца, и среди них прежде всего мусульман, которые, исповедуя свою приверженность вере Авраама, вместе с нами поклоняются Богу единому, милосердному, Который будет судить людей в последний день. Но и от прочих, взыскующих неведомого Бога через тени и образы, Бог недалеко, ибо Он Сам дарует всему жизнь и дыхание и всё прочее (ср. Деян 17, 25-28), и потому, что Спаситель хочет, чтобы все люди спаслись (ср. 1 Тим 2, 4). А те, кто не по своей вине не знает Евангелия Христова и Его Церкви, но всё же ищет Бога искренним сердцем и под воздействием благодати стремится исполнять своими делами Его волю, познаваемую голосом совести, могут обрести вечное спасение.

Божественное Провидение не отказывает в помощи ко спасению тем, кто не по своей вине ещё не достиг ясного познания Бога, но пытается вести правильную жизнь не без благодати Божией. Ибо всё доброе и истинное, что можно у них обнаружить, Церковь считает неким приуготовлением к Евангелию и даром Того, Кто просвещает всякого человека, чтобы он, наконец, обрёл жизнь. Но чаще люди, обманутые Лукавым, осуетились умствованием своим, заменили истину Божию ложью и служат твари вместо Творца (ср. Рим 1, 21-25) или, без Бога живя и умирая в этом мире, предаются крайнему отчаянию. Поэтому, чтобы содействовать славе Божией и спасению всех этих людей, Церковь, памятуя заповедь Господню, Который сказал: «Проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк 16, 15), ревностно заботится о поощрении миссий».

Такой подход не только принципиально изменил отношение КЦ к другим христианам, но и сделал возможным ее диалог с представителями других религий и со всеми людьми доброй воли.

6. От ЦЕРКВИ — «СИЛОВОЙ СТРУКТУРЫ» к ЦЕРКВИ — НАРОДУ БОЖИЮ

Как часто и католики, и православные, и нецерковные люди, говоря «Церкви» имеют в виду ее иерархию! Увы, в течение многих веков Церковь (как на Западе, так и на Востоке) сама приучала людей к этому отождествлению. В2 напомнил христианам, что Церковь — это не только иерархия (см.: Догматическая конституция о Церкви, глл. II-IV). Было воскрешено забытое в течение более 1000 лет учение о Церкви как о странствующем Народе Божием.

Наметился постепенный (и здесь мы опять же только в начале пути) отход от видения Церкви как жесткой вертикальной структуры — пирамиды с непроницаемыми перекрытиями, различные этажи которой должны держать в строгом слепом повиновении более нижние этажи.

Если прежде функция мирян в Церкви характеризовалась триадой «молиться, платить, пребывать в послушании» (формула кардинала Оттавиани), то теперь им возвращено новозаветное достоинство «царственного священства» со многими вытекающими из этого последствиями, выражающимися в самом активном участии мирян (мужчин и женщин) в различных сторонах жизни Церкви.

Преодолевается (хотя очень медленно) средневековое осознание клириками себя как особой привилегированной касты.

Всё чаще говорится о значении всей полноты Народа Божия, в т.ч. как хранительницы истинной веры (обнаруживается некоторое сходство с идеями соборности): «Святой народ Божий участвует также в пророческом служении Христа, распространяя живое свидетельство о Нём, особенно через жизнь веры и любви, и принося Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих Его имя (ср. Евр 13, 15). Вся совокупность верующих, имеющих помазание от Святого (1 Ин 2, 20 и 27), не может заблуждаться в вере и проявляет это особое свойство в сверхъестественном разумении веры всем народом, когда «от епископов и до последних верных мирян» [ср. св. Августин, О предопределении святых, 14. 27: PL 44, 980] она выражает своё вселенское согласие в вопросах веры и нравов. Ибо этим разумением веры, которое пробуждается и поддерживается Духом Истины, Народ Божий, руководимый священным учительством и верно послушествующий ему, принимает уже не человеческое слово, но воистину слово Божие (ср. 1 Фес 2, 13) и неотступно подвизается за веру, однажды переданную святым (cр. Иуд 3), по верному суждению проникает в неё всё глубже и всё полнее претворяет её в жизнь.

Кроме того, Тот же Самый Святой Дух освящает Народ Божий, ведёт его и украшает добродетелями не только посредством таинств и служений, но «разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор 12, 11), Свои дары. Он распределяет среди верующих всех разрядов также особую благодать, посредством которой Он придаёт им способность и готовность к принятию различных дел или служений, полезных для обновления и дальнейшего созидания Церкви, по сказанному: «каждому даётся проявление Духа на пользу» (1 Кор 12, 7).»

Как я стал католиком

Рекомендуемые сообщения

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Топ авторов темы

Популярные дни

Топ авторов темы

Популярные дни

Популярные посты

Drogon

Mar!a

Семён

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Ссылка на комментарий

Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Создать учетную запись

Войти