Спящий Бог: проповедь монаха РПЦ Диодора Ларионова

[Дeниc]

С адаптацией для католических читателей

 

Спящий Бог

 

Поражает в Евангелии насыщенность текста, умещающая в коротком эпизоде или короткой фразе целый архетипический мир. Так, в Мф. 8.22-23 (всего две строчки) мы видим архетип духовной жизни христианина. Господь говорит юноше: «иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов», а потом садится в корабль с учениками и плывёт по Геннисаретскому озеру. Начинается буря, но Он спит. Тогда они в страхе будят его: «Господи, спаси нас! Погибаем!» А Он, пробудившись, упрекает их в маловерии и запрещает буре, после чего водворяется великая тишина. И все удивляются и говорят: «Кто Он, что и море, и ветры повинуются Ему?»

 

Здесь мы имеем дело, во-первых, с вступлением на путь исполнения заповедей Христовых, который требует от человека глубочайшего самоотречения. Окружающий мир, говорит Христос, это живые мертвецы, которым до заповедей Божиих нет абсолютно никакого дела. Хочешь спастись, садись в лодку и уплывай вместе со Мной. Интересно, что мертвецы, погребающие своих мертвецов, — это не только неверующие люди, далёкие от Церкви. Это любой человек, для которого жизнь здесь, в этом мире, является главным средоточием интересов и главным предметом беспокойства. А потому даже «ученый богослов», исследующий проблемы генезиса христианства, формирование патристической традиции и влияние на оную со стороны «неоплатонизма» и «аристотелизма», реконструирующий «системы» Максима Исповедника или Дунса Скота, или же конструирующий собственную богословскую систему ради того, чтобы богословие, наконец, стало понятно современному миру — даже он нередко (я бы сказал в подавляющем большинстве случаев) трудится и старается не для Царства Небесного, не для иного мира, а лишь потому, что таковы его интересы и увлечения, обслуживающие исключительно круг вопросов, важных для мира сего и его отношений — ведь наука очень часто есть определённого рода страсть, которая поглощает внутренний мир человека, делает его узником нездоровой и часто неконтролируемой активности собственного сознания. Питая жажду своего ума к познанию вещей этого мира (а логические связи и методология, интересующие любую серьёзную науку — это по сути дела и есть связи и отношения, нужные исключительно этому миру и для жизни в этом мире), учёный богослов не хочет садиться в лодку: он предпочитает побыть пока на берегу. Но дело не только в богослове и не в науке. Каждый делает такой выбор. Вот, ты работаешь в приходской стенгазете. Ты очень нужен на приходе, ты просто необходим, без тебя всё дело развалится, и твой приходской ксендз (и без того испытывающий множество «скорбей»), останется без помощника, будет очень переживать и расстраиваться. А потому ты, жалея его, остаёшься на берегу и не садишься в лодку. Или ты работаешь в епархиальном управлении: у тебя столько дел, всё на тебе, ты тащишь не только всё делопроизводство, но и выполняешь часть обязанностей твоего епископа, которому часто некогда или он много болеет, а потому ты не садишься в лодку. Возможно, ты евангелизатор и весь твой день расписан по часам: сегодня лекция в Польском доме, завтра — во Доме Средних Веков, после завтра — интервью на радио «Мария»...

 

О какой лодке можно говорить? Не бросить же такое ответственное дело, как проповедь католичества! Ты уверен, что делаешь всё верно, а потому тоже не садишься в лодку, ты предпочитаешь побыть мертвецом, поскольку ты почему-то решил, что так лучше для Церкви. А уж если ты возгорелся пафосом «защищать католичество», принялся обличать апостасию и писать в ЖЖшке на темы нападок на РКЦ, то тебе про лодку лучше вообще не напоминать: ты ведь уверен, что Церковь в опасности, Церковь захвачена масонами (модернистами и т.п. — нужное вставить), а потому тебе просто необходимо быть на берегу, — ведь без тебя и твоих комментариев и постингов католическую церковь одолеют врата адовы... Вот так, разными путями и по разным причинам все эти люди пришли к одному и тому же: приняли решение остаться мёртвыми и посвятили жизнь погребению своих мертвецов. Евангельский юноша, который опечалился от призыва Христа, тоже имел свои причины: он очень любил папу, а любить родителей — это хорошо, даже заповедь такая есть в Ветхом Завете, которой Христос не отменял. И вот юноша хотел только похоронить отца, а потом уж прийти и сесть в лодку, но Господь так жестоко ему ответил: «Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов» — и этим в одну секунду разрушил всю созданную им самим для своего покоя и оправдания мифологию религиозной жизни.

 

Есть, кстати, категория людей, любящих рассуждать о том, что же это за лодка такая, а потому никак не могущих в неё сесть. Иной раз им кажется, что за лодку себя выдаёт монашество или священство, якобы отрицающие под предлогом Евангелия все остальные «пути» и призывающее к уходу из мира и девству чуть ли не насильно. «Эпизод с мертвецами» монашество якобы использует в своих целях — чтобы склонить к этой жизни людей, у которых «нет призвания»... И вот начинаются рассуждения о призвании или не призвании, о возможностях спасения «в миру» по Эскриве, о преимуществах жизни в браке и т.п. — и все эти рассуждения остаются бесплодными. Однако ответ на вопрос о лодке очень прост: лодка — это заповеди Божии, данные всем христианам в Евангелии. Сесть в неё очень просто: начни исполнять эти заповеди, и тут же увидишь, как вздымается буря. Вот тут и поймёшь сразу, что ты в лодке. Более того, Господь так милосерден к людям, что сажает часто в лодку и помимо нашего собственного желания, как бы говоря: «только не выходи из неё, а просто потерпи».

 

Поднимаются волны и для тебя открывается прекрасная возможность распрощаться с мертвецами мира сего: возлюби евангельские добродетели — радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание (Гал. 5, 22-23) — и тогда уподобишься тем, для кого нет закона (ибо закон только для мёртвых), но кто распял плоть со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24) и уподобился Христу. И тогда станешь христианином, независимо от своего внешнего положения, статуса и любых обстоятельств.

 

Ну хорошо, вот ты весь в сомнениях, неуверенно залезаешь в эту лодку, садишься у весла. И теперь ты ждёшь непонятно чего. То ли поощрения и одобрения, то ли какого-то чуда — ведь, по твоим представлениям, всё должно сразу завертеться вокруг тебя (а как же, ты же совершил такой великий подвиг!), поэтому тебе нужны немедленные результаты. Мол, я сел в лодку, Господи, всё оставил, от всего отказался, — давай мне теперь награду! Но к твоему удивлению, Господь сажает тебя в лодку, а сам «засыпает»! Вроде бы Он с тобой вместе в лодке, а вроде Его и нет, и ты как будто один. И тут начинается второй этап: испытание бурей. Только ты отплыл от берега, попрощался с мертвецами, тут же начинает дуть сильный ветер, вздымающий волны, которые захлёстывают твою лодку и угрожают потопить её. Ты мечешься: ропот и недовольство с одной стороны («Позвал меня, а сам спит! И как можно спать в такой момент!!!») сменяются страхом (ведь волны-то велики и слишком опасны). Ты не выдерживаешь накатывающих волн, бросаешься к Христу и начинаешь «будить» Его: «Господи, спаси меня, погибаю!» Какое-то время проходит в этих усилиях: на этом этапе многие, не дождавшись «пробуждения» Господа, высаживаются на берег. «Всё-таки обманул» — звучит в их подсознании упрямая мысль, превращающая их снова в соляные столбы. И эти омертвевшие души, как ни странно, на берегу снова «оживают»: принимаются за бурную деятельность, снова строчат в ЖЖшках, рукополагаются в священников, становятся терциариями, начинают проповедовать, миссионерствовать, зазывать в Церковь Божию окружающий мир. Ну и что, что они мертвы — зато они кое-чего понимают и знают о жизни, особенно о жизни в Церкви. Ох, сколько интереснейших историй они могут рассказать!

 

К сожалению, в самой лодке в самый разгар бури остаётся не так много народа. Остаётся малая часть, которая решила терпеть в лодке любую бурю. Остаётся только тот, кто готов был пойти ко дну, когда самая большая и страшная волна поднялась над его головой — но знал, что рядом Бог, и уж если идти ко дну, то вместе с Ним, пусть и спящим.

 

Так проходит второй этап и наступает третий: неожиданно, в самый отчаянный момент Бог вдруг «пробуждается». Одним мановением руки Он останавливает бурю: стихают все ветры и волны. Водворяется невероятная тишина — такая, будто никакой бури вообще никогда не было. Он обращает к тебе Свой божественный, кроткий и смиренный лик — и ты моментально узнаёшь в Нём своего Бога. От тебя уходит навсегда даже тень какого-либо сомнения. Это внутреннее преображение сопровождается тремя дарами, которые ты получаешь от Христа. Эти три дара — вера, познание и богословие.

 

Благодаря первому дару ты обретаешь тишину ума и сердца, мир помыслов и страстей. И этот мир освобождает твои природные способности от рабства, даёт им свободу действовать согласно своему предназначению, данному Богом.

Второй дар открывает твоё зрение — ты начинаешь видеть и понимать причины вещей и событий, понимать устроение мира: как внешнего мира материальной реальности, так и внутреннего мира душевной жизни человека. Но видишь ты это не мирским зрением, не в концепциях научного познания (которое обеспечивает твой рассудок лишь материальными средствами и связями, формирующими виртуальный мир воображения, на основе которого происходит моделирование внешней реальности в науке), а духовным зрением, обнаруживая в мире действие Промысла Божия. Иными словами, в материальном мире ты видишь только действующего Бога — весь этот мир предстаёт перед тобой как результат Его промысла и единый организм, созданный для славословия Его премудрости.

И третий дар, богословие, возводит твой ум на высоту этой премудрости, а саму премудрость сводит в твоё сердце. Ты начинаешь видеть, как Дух Божий действует в Церкви, как Он ведёт её в историческом пути к эсхатологическому пределу мира, как взращивает Церковь, словно свою дочь, подавая ей духовную пищу и питие в таинствах. Тогда ты видишь Церковь не глазами мирского человека, видящего лишь человеческие страсти и оценивающего их согласно критериям своих собственных страстей, а глазами духовного человека, для которого Церковь и мир предстают в преображённом виде. Ибо человек, испытавший преображение души в таинстве богословия, видит мир не в том состоянии, в котором он существует во времени, а в эсхатологическом измерении, то есть согласно состоянию после конца времён, с «новым небом и новой землёй, когда прежнее небо и прежняя земля миновали» (Откр. 21, 1). Эсхатология — это мост, через который богословие входит во время, в эту жизнь, преображая её.

 

И тогда происходит последний этап, о котором говорит евангельский эпизод. «Люди же, удивляясь, говорили: кто это, что и ветры и море повинуются Ему?» Присутствие и действие бесконечного и независящего от времени Бога в конечном мире, который ограничен пространством и временем, разрушает ограниченность тварного мира, преображает естество, и воспринимается как чудо.

 

«Спящий Бог» вдруг оказывается источником пробуждения в вечность.

 

Слух о чуде докатывается и до «католических» мертвецов, оставшихся на суше. Они радостно подхватывают эту весть и начинают торговать ей, будто своим собственным имуществом: они трубят о чудесах на всех перекрёстках, но используют эту возможность для того, чтобы оправдать свой отказ сесть в лодку. Становясь горячими сторонниками божественных чудес, мертвецы никогда не замечают, что эти чудеса не имеют к ним никакого отношения, что они — результат чужого, не их опыта; что эти чудеса, как украшаемые гробницы пророков, становятся первыми обличителями на страшном суде. Церковь — это подобие некоего торжища, в котором каждый пытается продать и купить то, что, по его мнению, приносит облегчение. Для кого-то это продажа чудес, для кого-то похороны отца. По этому торжищу ходит в виде странника и Господь Иисус Христос. Он зовёт следовать за Ним туда, где погибнешь, если не имеешь веры. А если оставаться на суше, то можно жить спокойным мертвецом. Но тогда придётся забыть о вечности.

 

https://mondios.live...AZzvL3u6xxc8G34

[Amtaro]

Ну выложили длиннющее размышление некоего монаха. И что? Обсудить то что предлагаете, Денис?

[Дeниc]

Лично с вами я ничего не хочу обсуждать. Не нравится тема - не читайте. Я вас за руку что-ли сюда затащил?

[Amtaro]

О как!

Ну а с другими что обсуждать хотите?

[Дeниc]

С другими и обсужу. Вы-то тут при чем?

[Neta]

Я вот не поленилась, прочла. Давнее типа эссе, а не проповедь, 2012 года. В комментах автор говорит, что он пытался сформулировать свое кредо. Конечно, он тяготит к академическому богословию, но соловьевского размаха мысли нет, получилась конъюнктурщина какая-то.

[Amtaro]

С другими и обсужу. Вы-то тут при чем?

Видите ли, форум открыт для всех. И если вы не хотите чтобы кто либо читал ваши творения их нужно прятать под замок в ЖЖ . А на форуме иные правила. Та4 что вы хотели тут обсудить?

 

[Helena]

То бесконечный Спрол, то православные монахи...

Мамо..

Изменено 30 апреля, 2020 пользователем Helena

[Amtaro]

И не говори, Лена.

[Neta]

Тема в межконфессиональном разделе. Интересно, как автор представлет себе католиков в его интерпретации Вселенской церкви. Написано 8 лет назад. За прошедшее время взгляды автора несколько поменялись, правда, не радикально. Заметен его интерес к западному христианству, конкретно, к иезуитам. Непонятно, что из этого получится. Но многие начинали с отрицания и неприятия.)

[Дмитрий]

Я вот не понял, почему люди, увлечённые защитой веры, евангелизаторством, библеистикой и т.д. - считаются не садящимися в лодку. Они что, заповеди исполняют меньше других? Ясно же, что это два несвязанных вопроса - исполняет ли человек заповеди и интересуется ли он чем-то ещё помимо. Ну вот человек защищает 24 часа в сутки правую веру от модернизма/консерватизма. Ну, видит в этом свой долг. Ну и почему г-н Ларионов считает, что у такого человека непременно всё плохо с исполнением заповедей?

[Дeниc]

Я вот не понял, почему люди, увлечённые защитой веры, евангелизаторством, библеистикой и т.д. - считаются не садящимися в лодку. Они что, заповеди исполняют меньше других? Ясно же, что это два несвязанных вопроса - исполняет ли человек заповеди и интересуется ли он чем-то ещё помимо. Ну вот человек защищает 24 часа в сутки правую веру от модернизма/консерватизма. Ну, видит в этом свой долг. Ну и почему г-н Ларионов считает, что у такого человека непременно всё плохо с исполнением заповедей?

 

Потому что в конечном итоге это не так уж и важно. Тот, кто не возненавидит отца и мать... - это вот об этом.

Сверхценные идеи, которые затмевают саму возможность предаться Богу полностью и безоговорочно. Идеи, кажующиеся очень правильными и положительными, тем не менее связывают наш ум, сердце и душу материей, обязанностями, мирской жизнью.

 

Думаю, что автор говорил о том, что даже можно 24\7 служить умирающим в больнице, отдавать все свое состояние на благотворительность и милосердие... и тем не менее быть мертвым, погребающим своих мертвецов.

 

Заповеди Христовы толкают нас к тому, чтоб двигаться только в сторону Бога, а не оставаться на месте, даже под очень благовидным предлогом. Тем не менее, только после обретения Христа тогда можно творить дела. Как апостол Павел сначала был озарен светом и просвещен, а потом уже апостольствовал и проч.

 

Мир и вся, яже в нем, яко не сущая,

преобидевше любве ради Христовы.

 

 

Господь сказал Матфею: «Следуй за Мною!». И он, оставив все, последовал призыву. Поначалу Святой был грешником, но сделался одним из величайших друзей Божьих; ибо когда Христос заговорил с ним изнутри, он оставил все внешние вещи и последовал за Ним. В этом заключено все: чтобы воистину следовать за Богом, надобно полное отрешение от всего, что не есть Бог, в чем бы оно ни заключалось, — от всего, что только человек ни обретал бы вокруг себя, при себе и в себе, живое или мертвое, от своего Я или от чего-то из своего.

 

Ибо Бог хочет наше сердце (Ср. Пс. 50, 19)

 

Много таких, которым их внешние упражнения — настоящее благо: все им дается легко — молитвы, посты, бдения и аскеза, они имеют к ним тем больше страсти, чем меньше в этом Бога. Такая страсть может быть столь велика, что Бог совершенно отворачивается от них, ибо эти люди совершают труды свои по своей воле, чувствуя себя великими, хотя их Я — ничто, а Бог — все.

 

«Оставьте все мыслимые и немыслимые труды и всякое желание познавать и всецело отдайтесь единению с Богом, превышающему всякое разумение».

 

https://dominicanes-u.../blog-post.html

[Дмитрий]

 

Потому что в конечном итоге это не так уж и важно. Тот, кто не возненавидит отца и мать... - это вот об этом.

Сверхценные идеи, которые затмевают саму возможность предаться Богу полностью и безоговорочно. Идеи, кажующиеся очень правильными и положительными, тем не менее связывают наш ум, сердце и душу материей, обязанностями, мирской жизнью.

 

Думаю, тут дело не в идеях. Затмевают возможность предаться не идеи как таковые. Думаю, на свете не так уж много идей, способных помешать человеку отдаться всецело исполнению заповедей. И уж конечно к числу этих самых вредоносных идей не относится увлечение библеистикой или написание в фейсбуке постов в защиту обновленчества/традиционализма. Просто если человек хочет, чтобы что-то отвлекло его от исполнения заповедей, он что-нибудь всегда найдёт. Тем не менее, эти же идеи сами по себе хороши - что плохого в увлечении библеистикой? Злоупотребление не отменяет употребление, нездоровый интерес к библеистике не дискредитирует здоровый.

 

В общем я думаю, это два независимых вопроса - хорош ли человек в исполнении заповедей и увлекается ли он фейсбук-библеистикой.

[Дмитрий]

Думаю, что автор говорил о том, что даже можно 24\7 служить умирающим в больнице, отдавать все свое состояние на благотворительность и милосердие... и тем не менее быть мертвым, погребающим своих мертвецов.

 

Эту мысль нет смысла обсуждать в виду её очевидности. Разве что стОит отметить, что принадлежит она апостолу Павлу, а не монаху РПЦ Диодору Родионову.

[Helena]

Бог и намерения целует.(с)

[Дeниc]

Думаю, тут дело не в идеях. Затмевают возможность предаться не идеи как таковые. Думаю, на свете не так уж много идей, способных помешать человеку отдаться всецело исполнению заповедей. И уж конечно к числу этих самых вредоносных идей не относится увлечение библеистикой или написание в фейсбуке постов в защиту обновленчества/традиционализма. Просто если человек хочет, чтобы что-то отвлекло его от исполнения заповедей, он что-нибудь всегда найдёт. Тем не менее, эти же идеи сами по себе хороши - что плохого в увлечении библеистикой? Злоупотребление не отменяет употребление, нездоровый интерес к библеистике не дискредитирует здоровый.

 

В общем я думаю, это два независимых вопроса - хорош ли человек в исполнении заповедей и увлекается ли он фейсбук-библеистикой.

 

Господь сказал Матфею: «Следуй за Мною!». И он, оставив все, последовал призыву. Поначалу Святой был грешником, но сделался одним из величайших друзей Божьих; ибо когда Христос заговорил с ним изнутри, он оставил все внешние вещи и последовал за Ним. В этом заключено все: чтобы воистину следовать за Богом, надобно полное отрешение от всего, что не есть Бог, в чем бы оно ни заключалось, — от всего, что только человек ни обретал бы вокруг себя, при себе и в себе, живое или мертвое, от своего Я или от чего-то из своего.

 

Вот из Таулера.

 

Можно рефлексировать над этим отрывком из Евангелия, которое он цитирует. Или о призвании других апостолов.

А ведь можно подать это под другим углом: а что если у того же Матфея на попечении были дети-инвалиды, умирающая мать на руках, благотворительность в пользу прозелитов и геров, и др.?

 

И он оставляет умирающих и идет за Христом.

 

И ныне для многих такое бы показалось безумным. Как так? Жестоко!

Для многих христианская жизнь, богообщение свелось к социальному служению. Не об

том ли постоянно говорит Франциск? О экологии, бедняках, удержании зарплаты и т.д.?

 

Но в конечном итоге Господь ревнив, «Бог есть огнь поядаяй».

Он требует всего человека к себе. Никакой предог, сколь бы он ни казался нам "христианским", человеколюбивым, евангельским, не может встать между Богом и человеком. Об этом Таулер и говорит выше.

 

К современной парадигме "быть хорошим человеком" это не стыкуется. Дела отрицать не следует, как о том учит Тридент. Но в первую очередь следует вера, безоговорочное предание себя Богу. Если нужно бросить семью, пожилых умирающих родителей, за которыми нужен уход, сирот и убогих, зависящих от тебя - нужно бросить. Господь дает пропитание птицам. Неужели забудет о людях?

 

Пустыня, скит начинается не в лесу, не в горах. Скит начинается в сердце, в душе. Путь в сердце - путь в скит. Таулер как раз про это.

 

А в таком контексе мало что важно, кроме Бога. Но к сожалению, как о том говорил Ратцингер, Бог для современных людей стал неким символом социальной справедливости и знаменем нашего комфорта. Этакий добренький старец с бородой, который всех любит и никого не наказвает. Или Иисус-бро, ратующий за прова всех обиженных и оскорбленных. Иисус гей-френдли?

 

Но Иисус обещал нам вражду. Продай одежду и купи меч.

 

Обратите внимание, насколько сдвинулась парадигма. С одной стороны сильнейшная тенденция к некому пиетизму, который на самом деле не подлинное богообщение, а работа с внутренними идолами, как о том говорит Шид, а с другой стороны ложное человеколюбие, убирающее даже любые намеки на противодействие злу, ереси, апостасии и разложению.

 

Пока что я только формулирую все это для себя.

[Дeниc]

Бог и намерения целует.(с)

 

К - контекст. Златоуст это говорит о радости Пасхи. К чему эта фраза тут?

[Елена Томина]

А мне кажется, я поняла, о чем текст, и мне нравится.

Когда у меня (анемия, хронический бронхит) шансов умереть от этой короны, как встретить динозавра, 50/50, многое предстает немножко в другом свете В том числе и представление о том, насколько жива моя вера и, значит, я сама.

P.S. Любопытно, отчего это на всех форумах "межконфессионал" - самый скандальный раздел, а?

[Дмитрий]

Но в конечном итоге Господь ревнив, «Бог есть огнь поядаяй».

Он требует всего человека к себе. Никакой предог, сколь бы он ни казался нам "христианским", человеколюбивым, евангельским, не может встать между Богом и человеком.

 

Денис, давайте подумаем, как это всё осуществилось в жизни, скажем, Фомы Аквинского. Оставил ли он написание богословских трактатов в пользу уединённой молитвы? Оставил ли он богословские диспуты ради молчаливой молитвы? Нет, не оставил. Встали ли эти трактаты между ним и Богом? Нет, не встали. Как же так получилось? Вопрос не риторический, они могли бы встать между, но не встали.

 

Или вот Максим Исповедник - мог бы молиться в уединении круглые сутки, а не лезть в борьбу и суету. Однако, его борьба не встала между ним и Богом. Как так вышло?

 

И ещё вопрос - как Вы понимаете цитату из Честертона (непонятно откуда она, Вы говорили, из каких-то малоизвестных писем), которая стоит у Вас в подписи? Как по-Вашему соотносятся в Католичестве Крест и толстая сигара?

[Дмитрий]

Бог и намерения целует.(с)

 

К - контекст. Златоуст это говорит о радости Пасхи. К чему эта фраза тут?

 

А что не так с контекстом? Следование за Христом и радость Пасхи никак не связаны?

[Neta]

 

P.S. Любопытно, отчего это на всех форумах "межконфессионал" - самый скандальный раздел, а?

 

Исторически так сложилось.)

[Марион]

Я вот не понял, почему люди, увлечённые защитой веры, евангелизаторством, библеистикой и т.д. - считаются не садящимися в лодку. Они что, заповеди исполняют меньше других? Ясно же, что это два несвязанных вопроса - исполняет ли человек заповеди и интересуется ли он чем-то ещё помимо. Ну вот человек защищает 24 часа в сутки правую веру от модернизма/консерватизма. Ну, видит в этом свой долг. Ну и почему г-н Ларионов считает, что у такого человека непременно всё плохо с исполнением заповедей?

Возможно тут авторский подход напоминает подход Канта в практической философии. Благо - только ради блага, а если по каким-то иным мотивам, то это уже гетерономия в этике. То есть "иначе незачот".

Так и здесь. Если нечто делается не в силу любви к Богу, а именно на этом заостряет внимание автор в случае богословов, проповедников, сетевых и приходских активистов и т.д., то это заслугами не считается, или заслуги минимальны. 1Кор 13:1-3, Мф 7:21-23 - похоже об этом.

[Марион]

Денис, давайте подумаем, как это всё осуществилось в жизни, скажем, Фомы Аквинского. Оставил ли он написание богословских трактатов в пользу уединённой молитвы? Оставил ли он богословские диспуты ради молчаливой молитвы? Нет, не оставил. Встали ли эти трактаты между ним и Богом? Нет, не встали. Как же так получилось? Вопрос не риторический, они могли бы встать между, но не встали.

 

Или вот Максим Исповедник - мог бы молиться в уединении круглые сутки, а не лезть в борьбу и суету. Однако, его борьба не встала между ним и Богом. Как так вышло?

 

С Аквинатом как раз любопытный пример, когда человек в себе смог соединить универитетские штудии, фундаментальное приведение философии Аристотеля под знаменатель христианской веры и живую веру душе. Это доказывает, что занятия в миру, или на работе, или в приходе могут сочетаться с верой, но так бывает, к сожалению, не всегда. Часто бывает так, что некоторое занятие, внешне совершенно благочествое, опустошает душу в силу того, что сам человек построил в себе неправильное расположение, расставил не те приоритеты для себя. То есть богословские диспуты и трактаты могут вести к Богу, а могут оказаться и заслоном. Вот о последнем автор и пишет.

[Дмитрий]

...

...

 

С этим кто бы спорил.

[Марион]

А Вы с чем спорите? Что по мнению автора богословские диспуты и трактаты всегда заслоняют от Бога и надо бежать от них? Так автор до такого обобщения вроде как не снизошел. Ну а то, что такое бывает часто, что над деятелем в миру постоянно висит такая угроза - с этим тоже не поспоришь.