Игнатий Брянчанинов

[Mar!a]

Паламизм я припомнила в отношении психосоматики: принятия определенных поз, использование дыхательных техник и т.д. Палама и это тоже защищал, объясняя подобные действия в мистическом, а не физиологическом ключе. Понятное дело, что в средневековье не было необходимых знаний о психофизиологии, но, тем не менее, католический монах Варлаам, придумавший слово "пупкодышцы", оказался в итоге более прав.

 

А так да, нормальное здоровое отношение к Иисусовой молитве никогда не предполагало механический подход. Но вообще то это камень не в тот огород. Брянчанинов писал, что надо заключать ум в слова. Он никогда не писал, что нужно повторять как попугай. У меня к нему претензия только одна, есть ощущение что его "Аскетические опыты" это просто конспект древних текстов написанный человеком не добившимся каких то существенных успехов в Иисусовой молитве и все. Его современник свт. Феофан в этом плане imho куда более интересен. А вообще лучшее, из того, что я когда-либо читала о молитве это "Семь слов" прп. Макария Египеского.

[Владимир М.]

Предлагаю по возможности приводить конкретные тексты из Игнатия и других отцов, показывая соответствие или несоответствие их учения друг другу. Например, о любви к Богу он писал следующее:

 

 

Бога невозможно любить иначе как сердцем, очищенным и освященным Божественной благодатью. Любовь к Богу есть дар Божий: она изливается в души истинных рабов Божиих действием Святого Духа.

 

Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение. Оно немедленно устраняет от правильного служения Богу, оканчивается повреждением и гибелью души.

https://azbyka.ru/tserkov/duhovnaya_zhizn/osnovy/pravoslavnaya_entsiklopediya_084-all.shtml

 

Для сравнения свт. Феофан Затворник:

 

Когда утвердитесь во внутреннем человеке памятью Божией, тогда и Христос Господь вселится в вас. То и другое идет вместе. И се вам знамение, по коему можете удостовериться, что предивное дело сие начало совершаться в вас, именно: теплое некое чувство к Господу. Если будете исполнять все прописанное, то чувство такое скоро начнет появляться, и все чаще и чаще, а потом сделается и непрерывным. Чувство сие сладостно и блаженно, и с первого появления своего возбуждает желание и искание его, чтобы оно не отходило от сердца, ибо в нем рай.

 

Хотите ли поскорей вступить в рай сей? Вот что делайте: когда молитесь, не отходите от молитвы, не возбудив в сердце какого-либо чувства к Богу: или благоговения, или преданности, или благодарения, или возвеличения, или смирения и сокрушения, или благонадежия и упования; также, когда, по молитве, читать станете, не отходите от чтения, не доведши вычитанной истины до чувства. Сии два чувства (приема), подогревая себя взаимно, могут, если будете внимать себе, и весь продержать вас под своим влиянием. Потрудитесь в точности исполнять сии два приема – и сами увидите, что будет.

https://azbyka.ru/otechnik/?Feofan_Zatvornik/chto-est-dukhovnaja-zhizn-i-kak-na-nee-nastroitsja=52

[Mar!a]

Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение. Оно немедленно устраняет от правильного служения Богу, оканчивается повреждением и гибелью души.

От этого абзаца вообще коробит. Стремление любить Бога это самообольщение? Это из какого его произведения цитата?

 

«Иисус сказал ему: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим»… (Мф.22:37–39)

 

У Брянчанинова видимо какие то свои заповеди... Видать не зря многие современники считали его младостарцем.

[Владимир М.]

От этого абзаца вообще коробит. Стремление любить Бога это самообольщение?

Однако Вы несколько передергиваете. Речь идет не о любви как таковой, а о чувстве любви.

 

Это из какого его произведения цитата?

Там на сайте есть сноска. Можете поискать.

[Марион]

От этого абзаца вообще коробит. Стремление любить Бога это самообольщение? Это из какого его произведения цитата?

Аскетические Опыты, Том2, Слово о страхе Божием и о любви Божией.

https://azbyka.ru/tse...ty_05-all.shtml

Речь идет не о любви как таковой, а о чувстве любви.

Как раз у св. Игнатия по этому поводу разница проведена довольно слабо. Настолько все спутанно, что любое возрастание в любви и мудрости может быть расценено как восторженно-восхищенное состояние чувственной одержимости. Поскольку на некоторых первоначальных этапах чувственная компонента остается и присутствует в том числе и у праведников.

[Mar!a]

Однако Вы несколько передергиваете. Речь идет не о любви как таковой, а о чувстве любви.

Нет я отнюдь не передергиваю. В цитате Евангелия, которую я привела, говорится о любви объемлющей всего человека, а не какой то сухой сугубо интеллектуальной. Любовь не может не иметь проявления в соответсвующем чувстве, если это так, то это не любовь. И опять же чувство любви не равно истерической экзальтации, подобная критика в духе Осипова крайне примитивна.

[Владимир М.]

И опять же чувство любви не равно истерической экзальтации

Я думаю, что Игнатий не имеет в виду чувство подлинной любви к Богу, фактически намекая на то, что преждевременное чувство и будет такой экзальтацией.

[Konst]

Ну да.

[Владимир М.]

Как рах в тему один комментарий в ЖЖ о. Кураева:

 

по поводу монахов/мирян. Не только требования, но и сам образ мыслей, мировоззрение монахов почти всегда экстраполируется на мирян. Так, очень часто в монастырских книжных лавках ОЧЕНЬ ХОРОШИЕ И ДОБРЫЕ женщины с чистой совестью могут порекомендовать новоначальному, а то едва ли не случайно зашедшему человеку "откровенные рассказы странника" (говорю это с собственного примера) или повелят читать добротолюбие. Опять же говорю: не от злонамеренности, а по чистосердечному желанию помочь . Брянчанинов говорил, что мирянам не следует читать литературу для монашествующих - это духовно неполезно. Но по иронии судьбы ИМЕННО брянчанинов стал самым любимым святым отцом у мирян, несмотря на то, что фактически писал для монашествующих. И мы приходим к интереснейшему выводу: при всем ОГРОМНОМ количестве литературы у нас есть литература для "суперновоначальных" (первые шаги в храме) И для "супермонахов" а серьезной литературы ДЛЯ МИРЯН просто нет ( разве что сурожский - исключение, и, возможно, затворник). И в итоге, после первых шагов в храме - человек почти сразу идет к брянчанинову.

 

https://diak-kuraev.livejournal.com/768306.html?page=2

[Владимир М.]

Святитель Игнатий родился в 1807 году (отошёл ко Господу в 1867); он был представителем сановитого дворянского рода Брянчаниновых. Уже в ранние годы своей жизни он был уязвлен красотой православного монашества и решил избрать именно этот жизненный путь. Для того, чтобы осуществить свой идеал, св. Игнатию пришлось пойти не только против своей семьи и своей среды, но и против воли самого Государя Николая I. Он получил блестящее светское образование, был любимцем Императора, у которого были на него свои виды; но св. Игнатий поступил по-своему и принял монашество. В дальнейшем его карьера развивалась весьма успешно; но для нас очень важно подчеркнуть два обстоятельства – изначально сформировавшийся настрой св. Игнатия на некое противостояние и противление всему, а также то, что он не получил духовного образования, хотя был весьма начитан в православной святоотеческой аскетической письменности. Святитель Игнатий оставил после себя множество писаний. Они очень неровны по своему значению. Учение св. Игнатия о трезвении, о духовнических отношениях, о частных аспектах аскетической практики весьма ценно и жизненно. Но ко многим более общим вещам св. Игнатий был глух, и часто его взгляды на те или иные сферы христианской, церковной и общественной жизни отличались узостью и ригоризмом.

 

Он не способен был воспринимать критику: начётнически поняв св. Отцов, он утверждал, что ад находится физически в центре земли; что ангелы и человеческие души телесны[7]. Когда святитель Феофан Затворник в опровержение этих взглядов издал целую книжку[8], св. Игнатий нисколько не внял исчерпывающим аргументам, приводимым в ней, но, ссылаясь на несколько цитат св. отцов, отстаивал свою позицию[9]. Существенной духовной ошибкой св. Игнатия было постулирование того, что человек в состоянии страстном (т. е. повседневном) не способен к принятию божественной благодати[10] – тем самым упраздняется значение Церкви и её Таинств.

 

Св. Игнатий всю жизнь боролся с мистицизмом Александровской эпохи. Для него этот мистицизм был совершенно неправославен и чужд святоотеческого учения. Значительная доля истины в этом утверждении, несомненно, есть; но св. Игнатий был человек «чёрно-белый» и никаких «долей» и полутонов не воспринимал. Это привело его к ожесточённому неприятию всего формально-неправославного. Он часто повторял и писал, что спасутся только и исключительно православные, а все остальные, включая некрещёных младенцев, обречены на адские муки. Через запятую, не делая никаких различий, он перечислял этих обречённых: католиков, лютеран, магометан, иудеев, язычников… Неким символом всего неправославного стала для св. Игнатия книга Фомы Кемпийского «О подражании Христу». По всем восьми томам сочинений св. Игнатия рассыпано порицание этой книги – св. Игнатий считал её написанной из состояния «прелести». Он хотел написать целое сочинение против «Подражания», но его желанию воспрепятствовал святитель Филарет Московский. Интересен их диалог по этому поводу. Св. Филарет сослался на св. Димитрия Ростовского, ценившего книгу Фомы и в своих творениях рекомендовавшего её читать. Св. Игнатий ответил: «Мы не знаем, когда святитель Димитрий введён был в благодатное достоинство Святого отца, и, может быть, он написал это ещё тогда, когда был просто благочестивым писателем или проповедником»[11]. Этот аргумент, как и многие аргументы св. Игнатия, может быть обращён и против него самого (ему принадлежит замечательная фраза – «все мы в прелести»; раз все, значит и автор фразы); в самом деле, пользуясь этой логикой, мы не знаем также, когда сам св. Игнатий был введён в достоинство Святого отца…

 

При всём этом надо сказать, что противоречия и неровности творений святителя Игнатия и очевидная узость восприятия им христианства нисколько не отменяет его несомненную личную святость. Здесь очень существенно – и тут я, наконец, после весьма затянувшегося вступления перехожу к основной теме моего доклада, а именно к тем особенностям сегодняшнего дня, которые являются вызовом для единства России и Запада в контексте Церкви, – что в XIX веке св. Игнатий занимал уместное и гармоничное место, в разнообразной палитре русской церковной жизни являя, как бы сказали теперь, крайне правый полюс. Мнения его широкого распространения не получили, будучи сдерживаемы другими, гораздо более церковными точками зрения и в церковно-научной академической среде, и в пастырском и духовном опыте православных христиан. В начале XX века его взгляды стали приобретать вес, особенно среди монашествующих. Однако в общем св. Игнатий воспринимался «одним из» церковных писателей, не более того.

 

В тот период времени и Россия, и её Церковь были на подъёме; основной линией развития была европейская интеграция; с церковной стороны это выражалось в открытости и даже дружественности к иным традиционным христианским деноминациям. Была и другая, весомая, активная и развивающаяся струя в общественной и церковной российской жизни – национализм, изоляционизм, глупое и гордое превозношение перед Западом и т. п. К этой линии св. Игнатия отнести полностью, конечно, нельзя – всё же он был прежде всего подлинным монахом; но некоторые стороны его творчества отображают именно этот вектор.

 

По естественному ходу вещей, переболев многими болезнями роста, Россия должна была бы стать замечательной европейской страной с самобытной православной, но отнюдь не изоляционистской культурой. К величайшему сожалению, естественный ход вещей оказался сломлен. Одним из серьёзнейших следствий этого страшного трагического слома всех сторон русской жизни явилось то, что сознание русских людей стало нерелигиозным. Привело это к тому, что когда постсоветский человек приходит в Церковь, он воспринимает её не в традиции собственно церковности, и даже не в исконных традициях русской жизни, а исключительно в советском контексте. Нерелигиозное восприятие Церкви, подмена христианской религиозности секулярной идеологией, рядящейся в церковные и имперско-державнические одежды – главная проблема сегодняшней российской церковности.

 

И здесь фигура святителя Игнатия (Брянчанинова) оказалась ключевой. В начале 90-х годов именно его сочинения получили в Русской Церкви максимальное распространение. Именно по его «лекалам» стали строить жизнь многие православные. Многие авторитетные люди в нашей Церкви, в том числе и профессора духовных академий, и известные пастыри, стали считать святителя Игнатия каким-то «Отцом Отцов» – не одним из духовных писателей, отображающим всего лишь часть богатой палитры святоотеческого наследия, а как бы итогом, обобщением и выразителем всей православной святоотеческой духовности. Сегодня в нашей церковной жизни – не на уровне Священноначалия и богословия, а на уровне дидактическом и практическом – мы видим торжество взглядов святителя Игнатия. При этом торжествует вовсе не здравая сторона его учения – о трезвости и осторожности в духовной жизни, но именно его, во-первых, крайне узкие взгляды о взаимоотношениях человека и Бога[12], а во-вторых – агрессивный антиэкуменизм.

 

И это очень совпадает с тем, чем живёт сегодня российское постсоветское общество. Постсоветский человек – это человек, никогда не знавший подлинной христианской религиозной честности, нравственности, общественной солидарности. Лживость, безответственность, безбожие, меркантилизм, цинизм, нечеловеколюбие и прочие воспитанные на протяжении трёх поколений советской жизни качества очень успешно мимикрировали в сегодняшнюю церковность. Для такого менталитета выдранные и из контекста эпохи, и из личного контекста субъективные и радикальные мнения святителя Игнатия, подменившие всё Православие, оказались очень «ко двору»: ты жалкий грешник, ничтожество, сиди и кайся, смерть впереди – вот и всё христианство. Совершенно необязательно выражать свою веру в общественной и церковной жизни: «не покусись своей немощной рукой остановить попущенное Богом отступление»[13]. Что же касается отношения к европейской христианской традиции и к Европе в целом, то здесь хлёсткие фразы св. Игнатия оказались как нельзя более кстати: все, кроме православных, погибнут – правильно! так и есть, мы ведь самые духовные, самые лучшие, с самым особым путём… А поднявшийся превыше Священного Писания авторитет св. Игнатия объясняется тем, что если в русской дореволюционной жизни он был, как я уже сказал, всего лишь одним из элементов достаточно гармоничной церковной среды и ему был здравый противовес, то сегодня в силу нерелигиозности постсоветского церковного сознания такого противовеса нет: яркость и жёсткость его взглядов пали на плодородную почву и, ничем не сдерживаемые, расцвели пышным цветом.

 

И это и есть вызов сегодняшнего времени: постсоветское церковное сознание совершенно не воспринимает той широты и интегрального вектора развития, который был присущ дореволюционной православной жизни. А из этого следует неутешительный вывод. Точки соприкосновения между Россией и Западной Европой в сфере церковной возможны сегодня, к сожалению, в очень узком диапазоне: на уровне Священноначалия – и то оно вынуждено с опаской оглядываться на свою паству при всяких контактах этого рода; на уровне богословов и образованных людей Церкви, чьи имена звучат на нашей конференции; и на уровне частных лиц, которые в силу своей подлинной духовной христианской жизни непосредственно чувствуют живое единство Христовой Церкви. На уровне же, простите за советизм, «широких церковных масс» никаких точек соприкосновения с западным христианством на данный момент нет, и, судя по многим показателям, в том числе и по отношению к взятому нами для иллюстрации творческому наследию св. Игнатия (Брянчанинова), в обозримом будущем не будет.

 

https://igpetr.org/vyzovy-vzglyad-is-rossii/?_utl_t=fb

[Владимир М.]

Откуда Брянчанинов это взял?

 

"Папизм присваивает папе свойства Христа и тем отвергает Христа. Некоторые западные писатели почти явно произнесли это отречение, сказав, что гораздо менее грех - отречение от Христа, нежели грех отречения от папы."

 

Кто-либо из западных авторов действительно мог утверждать нечто подобное?

[Олега]

Откуда Брянчанинов это взял?

 

"Папизм присваивает папе свойства Христа и тем отвергает Христа. Некоторые западные писатели почти явно произнесли это отречение, сказав, что гораздо менее грех - отречение от Христа, нежели грех отречения от папы."

 

Кто-либо из западных авторов действительно мог утверждать нечто подобное?

На вскидку у какого то католического епископа это промелькнуло, Буго что ли какой то...

вот... https://kuraev.ru/smf/index.php?topic=34689.0

Изменено 1 февраля, 2016 пользователем Олега

[Владимир М.]

На вскидку у какого то католического епископа это промелькнуло, Буго что ли какой то...

вот... https://kuraev.ru/smf...p?topic=34689.0

Пишут, что книга написана в 20 в., так что Игнатий не мог о ней знать, да и пишет этот Буго несколько о другом.

[Олега]

На вскидку у какого то католического епископа это промелькнуло, Буго что ли какой то...

вот... https://kuraev.ru/smf...p?topic=34689.0

Пишут, что книга написана в 20 в., так что Игнатий не мог о ней знать, да и пишет этот Буго несколько о другом.

Но жили то они в одно время... И похоже в то время не один только Буго так же мыслил о Папе...

Луис-Виктор-Эмиль Буго (Louis-Victor-Emile Bougaud; 1823–1888)

[Владимир М.]

Но жили то они в одно время.

И правда. Но книга все равно появилась только в 1874 - 1884 г.г., после смерти Игнатия.

 

 

И похоже в то время не один только Буго так же мыслил о Папе

 

Так я и спросил: кто?