Герменевтический круг святого Афанасия

[Владимир М.]

Но для исследования и истинного уразумения сказанного в Писании, потребны хорошая жизнь, чистая душа, и христоподражательная добродетель, чтобы ум, преуспев в этом, был в состоянии достигать желаемого и приобретать оное, в какой только мере естеству человеческому возможно познание о Божьем Слове. Ибо без чистого ума и без подражания жизни святых никто не возможет уразумевать словеса святых.

(Св. Афанасий Александрийский. Слово о воплощении Бога-Слова, и о пришествии Его к нам во плоти.)

 

Помните, по Шлейермахеру, чтобы понять текст в целом, необходимо понять его части, но чтобы понять части, нужно понять целое? А теперь вчитайтесь в приведенную выше цитату: не напрашивается ли из слов святого Афанасия также вывод о существовании своеобразного герменевтического круга? Чтобы понимать Писание, мы должны подражать Христу, ведя добродетельную жизнь, но ведь в чем заключается это подражание, мы узнаем из того же Писания, а значит, для добродетельной жизни необходимо понимание Библии. При этом как герменевтический круг Шлейермахера подразумевает не полную невозможность понимания текста, а лишь бесконечное движение от частей к целому и от целого к частям по пути к лучшему пониманию, так и здесь: чем больше христианин усовершится в добродетели, тем в большей степени ему откроется смысл Божиего Слова, лучшее понимание которого даст ему возможность большего духовного самосовершенствования.

 

Вместе с тем высказанная Афанасием Великим мысль вызывает некоторые вопросы. В какой степени правильному пониманию библейского текста способствуют достижения светской и церковной науки? Можно поставить вопрос и так: кто априори ближе к правильному пониманию того или иного библейского фрагмента - отец Церкви, живший полторы тысячи лет назад, или современный ученый, оперирующий новейшими данными филологии, но не очистивший ум "христоподражательной добродетелью? Ответ, по-моему, совсем не очевиден; выбор в пользу ученого (пускай и с оговорками, мол, не во всех случаях априори и т.п.) ведет к опровержению мнения Афанасия, а выбор в пользу древнего святого ставит новый вопрос: как святые могли столь грубо ошибаться в истолковании догматически значимых текстов?

[Вячеслав]

Помните, по Шлейермахеру, чтобы понять текст в целом, необходимо понять его части, но чтобы понять части, нужно понять целое? А теперь вчитайтесь в приведенную выше цитату: не напрашивается ли из слов святого Афанасия также вывод о существовании своеобразного герменевтического круга? Чтобы понимать Писание, мы должны подражать Христу, ведя добродетельную жизнь, но ведь в чем заключается это подражание, мы узнаем из того же Писания, а значит, для добродетельной жизни необходимо понимание Библии. При этом как герменевтический круг Шлейермахера подразумевает не полную невозможность понимания текста, а лишь бесконечное движение от частей к целому и от целого к частям по пути к лучшему пониманию, так и здесь: чем больше христианин усовершится в добродетели, тем в большей степени ему откроется смысл Божиего Слова, лучшее понимание которого даст ему возможность большего духовного самосовершенствования.

 

 

Если считать Писание единственным источником вероучения. Тогда получится герменевтический круг.

 

Но ведь есть ещё и Предание. Плюс благодатная жизнь в Церкви.

Изменено 24 мая, 2015 пользователем Вячеслав

[Владимир М.]

Если считать Писание единственным источником вероучения. Тогда получится герменевтический круг.

 

Но ведь есть ещё и Предание. Плюс благодатная жизнь в Церкви.

Да, но Предание, особенно традиция библейского истолкования, выражено опять же в писаниях святых, а понимать правильно эти писания, как и в случае с Библией, можно, согласно Афанасию, только подражая их авторам.

[Марион]

Цель герменевтики, по Шлейермахеру, состоит в прояснении условий возможности понимания письменных документов. Любой письменный документ представляет собой "языковое обнаружение", имеющее двоякую природу. С одной стороны, он является частью общей системы языка, с другой - продуктом творчества некоторого индивида. Поэтому перед герменевтикой стоит двоякая задача: исследование языкового обнаружения в качестве элемента определенной языковой системы и вместе с тем - как обнаружения стоящей за ним уникальной субъективности. Первую часть задачи выполняет "объективное" (или "грамматическое") истолкование, вторую - "техническое" (или "психологическое"). Грамматическое истолкование анализирует текст как часть определенной лексической системы, психологическое же исследует индивидуальный стиль, т.е. комбинации выражений, не заданные лексической системой.

 

Основной процедурой психологической интерпретации является "вживание" (Einleben) толкователя в душевный мир автора. "Вживание" и "эмпатия" (вчувствование) в принципе возможны потому, что и исследователь текста, и его автор суть индивидуальные выражения одной и той же сверхиндивидуальной жизни ("духа").

 

https://www.bibliotekar.ru/filosofiya/213.htm

 

Вот только тексты бывают разные. Например, в тексте по математике или механике практически отсутствует т.н. субъективная составляющая, есть только объективная. "Начала" Евклида надо изучать, а "вживаться" там не во что. А вот например в философских трактатах или поэзии, наоборот, надо в значительной степени "вживаться", чтобы понять, что это такого хотел выразить автор.

А вот с текстами Писания и Отцов ситуация сложнее. Помимо указанных "субъективных" и "объективных" пластов в таких текстах присутствует еще "абсолютный" план, план Откровения Бога о Себе самом, открытым текстом. И этот план открывается, по видимому, "в Духе и истине", Духом Святым.

Можно поставить вопрос и так: кто априори ближе к правильному пониманию того или иного библейского фрагмента - отец Церкви, живший полторы тысячи лет назад, или современный ученый, оперирующий новейшими данными филологии, но не очистивший ум "христоподражательной добродетелью?

Ученый постигает "объективную" компоненту, иногда очень даже неплохо. Если он прозорлив, то может еще "вжиться" и вычислить некоторые "подсознательные" веяния автора текста.

Отец Церкви может слабо разбираться в технически объективной компоненте текста, может, конечно, в той или иной степени "вчитываться" в автора. Хотя правильнее при чтении Писания и Отцов не "вживаться" в текст автора, гадая, "что там Златоуст пытался нам донести", но пытаться понять, что Бог через Златоуста хочет нам открыть о Себе Самом. Вот так услышавший глас Божий в текстах Писания и Предания постигает его содержание лучше, чем ученый - "объективист" или герменевтик-"субъективист", даже если в деталях эти специалисты разобрались больше, чем он.

[Марион]

При этом как герменевтический круг Шлейермахера подразумевает не полную невозможность понимания текста, а лишь бесконечное движение от частей к целому и от целого к частям по пути к лучшему пониманию, так и здесь: чем больше христианин усовершится в добродетели, тем в большей степени ему откроется смысл Божиего Слова, лучшее понимание которого даст ему возможность большего духовного самосовершенствования.

При всей схожести разница здесь в том, что у Шлейермахера и герменевтиков - действительно бесконечное движение по "вживанию" в текст, бесконечное приближение, без надежды исчерпывающе постигнуть субъективный мир автора, который есть по выражению А. Бергсона "закрытый сад". Христианину же нет нужды "вживаться" в священный текст, точнее - это побочный. неосновной путь. Для него главное - чтобы открылся абсолютный план в тексте, абсолютная истина, Слово Божие.

[Владимир М.]

А вот с текстами Писания и Отцов ситуация сложнее. Помимо указанных "субъективных" и "объективных" пластов в таких текстах присутствует еще "абсолютный" план, план Откровения Бога о Себе самом, открытым текстом.

Вы имеете в виду, что этот абсолютный план может содержать смысл, отличный от того, который вкладывал в него автор (именно со строчной буквы)? Я думаю, что применительно к Ветхому Завету это так и есть, а вот насчет Нового Завета сомнительно.

[Марион]

А вот с текстами Писания и Отцов ситуация сложнее. Помимо указанных "субъективных" и "объективных" пластов в таких текстах присутствует еще "абсолютный" план, план Откровения Бога о Себе самом, открытым текстом.

Вы имеете в виду, что этот абсолютный план может содержать смысл, отличный от того, который вкладывал в него автор (именно со строчной буквы)? Я думаю, что применительно к Ветхому Завету это так и есть, а вот насчет Нового Завета сомнительно.

Разница между рецепцией Откровения в НЗ и ВЗ в том, что ветхозаветные пророки воспринимали и транслировали Откровение свыше гадательно, туманными символами, тогда как апостолы и миссионеры НЗ знали то, о чем говорили. Но это не означает отождествление Откровения как такового, которое в эталонном виде может быть достоянием лишь Божьего Провидения и восприятием идеи Откровения в уме Павла, Иоанна или Афанасия. Если же мы признаем такое тождество, нам придется или признать, что нет единого Откровения, а есть многие откровения Павла, Афанасия и т.д., либо допустить, что Павел, Афанасий и прочие сознавали Откровение и Предания в их абсолютной полноте. Но оба предположения несостоятельны, так как в первом случае мы сводим абсолютное к субъективному и по сути отвергаем допущение о существовании замысла Откровения в уме Бога. Во втором, это противоречит историческим фактам и ограниченности человеческого разума. Павел знает всю полноту Откровения, которой достаточно для спасения, но он не сознает, например, догматических формул о Троице (необходимость в которых открылась позже). Афанасий отстаивает единосущие Бога-Сына, но он еще не знает "каппадокийского синтеза" и мыслит единосущие еще "не нашими" категориями, знает "меньше" нашего. Потому абсолютное, объективное и субъективное следует различать (и удерживать их в конкретном единстве) даже применительно к авторам НЗ.

 

Можно читать Павла, чтобы, прорвавшись через его естественную ограниченность, постичь абсолютный план Откровения. Можно же, в духе Эрнста Ренана и ему подобным, начать копаться в "психологии" апостола. В первом случае мы скорее всего придем к тому, к чему нас звал Павел и к чему нас зовет Бог. Во втором - мы придем к бесконечному "герменевтическому кругу" или чему-то подобному.

 

Подведем итоги.

Авторы и ВЗ, и НЗ, транслирующие Слово Божие, пропускают его через горнило своей субъективности. Только первые его как бы "предугадывают", вторые же о нем "знают". Но даже "знание" не освобождает авторов НЗ от ограниченности развернутости изначального замысла Откровения, обусловленной их субъективным умом, исторической эпохой, степенью раскрытости Предания, сложившейся к их времени и т.д.