Рекомендованная литература

[Ana]

Полагаю ,что единственный осмысленный сепаратор это рекомендации знакомых чье мнение о литературе тебе ценно или/и когда часто слышишь упоминание о книге из разных источников.

[Ana]

Я вот географа который глобус пропил, никак не могу прочитать, в общем-то по случайности. Просто мой супруг прослушал его первым, и в своей язвительной манере высказал несколько резко-критических ремарок о теме книги (хотя художественный стиль ему понравился). И хотя я прекрасно знаю, что наши вкусы на литературу чаще не совпадают, чем совпадают, у меня в голове образовался какой-то стопор и сначала активное а потом пассивное нежелание читать эту книжку.

И хотя позже я прочитала другие книги А. Иванова которые мне очень понравились, и множество хвалебных отзывов на "георгафа" от тех чье мнение мне ценно, добраться и прочитать книгу самой, я пока так и не смогла.

[Ana]

А еще Улицкую - "Казус Кукоцкого" (а "Даниэля Штайна" не добавила бы, он так себе).

 

Только что дослушала «казус Кукотского».

Словом эта дама владеет хорошо. Вообще, кстати, произведение оочень женское. Т е это чисто женская вещица. Меня давно интересуют чем, как определяются «половые признаки» текста. На примере вульгарщины и ширпотреба это довольно легко ,а как определить эти признаки у качественной литературы? А ведь они и есть, и мужская и женская проза отличаются так же внятно как мужские и женские портреты, но вот четкому определению не поддаются.

Ну да ладно. Как бы то ни было, мне очень понравилось как она на рисует пространство, давая подробный отчет от всех органов чувств, составляя образ посредством запахов, звуков, скрупулезно перечисляя все вовлеченные цвета и определяя характер тактильного переживания. Многие пытаются так писать, но мало у кого получается не нудно и правдиво. Ну в общем слог, текст, визуальные образы хороши.

Но вот что касается персонажей, их рефлексий, мотиваций их поступков... Они на мой взгляд большей частью фальшивы, причем как-то романтизировано фальшивы. Поначалу кажется, что автор по мере повествования раскроет их, развернет личности, поэтому на протяжении многих глав сохраняется кредит доверия. Однако никакого раскрытия так и не происходит.

Возможно потому что сама установка Улицкой на любовь как на абсолютно свободный, т е ничем немотивированный выбор сердца, внезапный и категоричный, как-то и не предполагает анализа. Вот, мол, увидела, узнала с полоборота ,и все, это любовь, и она свята. Все отягчающие обстоятельства в виде других обязательств, наличия мужей и т д, все это не более чем сложные внешние условия.

Нет, ну конечно, мировая литература хорошо знает истории где любовь нагрянула и все остальное меркнет. Но любовь то это как правило другая, сложная, запутанная, эгоистичная, со страстью, барьерами и сомнениями. Анна Каренина не смогла побороть любви к Вронскому, но ведь она боролась. Да и простой и невинной в своей основе эту любовь никак не назовешь. Или например двоеженство доктора Живаго тоже никак не назовешь просто компромиссом в котором любовь к Ларисе приносится в жертву долгу жене. Все всегда сложнее.

А в «казусе» это всегда любовь простая как Сам Господь Бог.Там по сути и страсти у героев нет. Их любовь по-монашески бесстрастна, сразу полное доверие, полная отдача и внутренняя гармония. Нет, конечно Елену мучает вина, что она изменила мужу который на фронте сражается. Но это чувство вины отравляет её жизнь, но никак не отравляет любовь к Кукоцкому. Вина это одно, а любовь это другое. Эта же категоричность проявляется и в том что одно неловкое слово мужа, нарушающее беспредельное доверие, однажды и навсегда, без какого-либо внутреннего процесса и сомнений рушит их семейную жизнь.

А Таня, её дочь, вообще рефлексирует один раз в жизни, когда внезапно осознает, что работа в научном учреждении по препарированию крыс «дегуманизирует» её. Причем это рефлексия мгновенная и простая как реакция на удар тока. Так ведут себя только святые или дураки. Одна мысль мгновенно разворачивает всю Танину жизнь на 180 градусов и далее она, пускаясь во все тяжкие, уже просто внимательно следит за тем чтобы не нарушать свою внутреннюю гармонию, всегда делая только то, что она хочет. На романтизированном языке это звучит как искреннее следование зову своего сердца. И далее в её недолгой жизни уже нет никаких сомнении, компромиссов, комплексов.

 

Даже не столь важно, хороша или плоха такая вот незатейливая духовная жизнь, важно то что я просто, не верю. Если бы речь шла о героине вроде ерофеевской «русской красавицы», то простота и непосредственность реакций была бы понятна, но тут ведь, по заявке автора, не валютная проститутка с одним шурупом в голове, тут ведь, типа, умная интеллигентная девушка. Но, увы, на её фоне, «русская красавица» и впрямь выглядит мыслителем с напряженной и драматической духовной жизнью.

[Дмитрий]

Даже не столь важно, хороша или плоха такая вот незатейливая духовная жизнь, важно то что я , не верю. Если бы речь шла о героине вроде ерофеевской «русской красавицы», то простота и непосредственность реакций была бы понятна, но тут ведь, по заявке автора, не валютная проститутка с одним шурупом в голове, тут ведь, типа, умная интеллигентная девушка. Но, увы, на её фоне, «русская красавица» и впрямь выглядит мыслителем с напряженной и драматической духовной жизнью.

 

 

– Слушай, – спросил Шурик, – а ты что, сам туда просто так можешь попадать? Когда захочешь?

– Не, – сказал Володин. – Я… Как бы тебе объяснить… Не пролезаю. Очень много духовных богатств за жизнь собрал. А от них потом избавиться – сложнее, чем г... из рифленой подошвы вычистить. Так что я обычно нищего духом вперед посылаю, чтоб он через игольное ушко пролез и дверь изнутри открыл. Как сейчас. (с)

 

 

Очень, очень верно сказано. Это "Чапаев и Пустота", конец 8-й главы. Там речь про тонкие миры, но это и вообще правильно. Анна, а нафик она нужна, эта "напряженная и драматическая" духовная жизнь? Я вот, например, сложности очень не люблю, всё дожно быть просто.

[Marishkin]

Кстати, меня не покидает ощущение, что и в жизни люди, разыгрывающие "дурочку" таким образом, - врут.

(Безотносительно "Казуса Кукоцкого", которого я не читала.)

[Дмитрий]

И кстати, а что это Вы в топике Виктора Олеговича обошли? Это же титан.

[Ana]

И кстати, а что это Вы в топике Виктора Олеговича обошли? Это же титан.

С чего это обошла? Есть он там, как же без него. Он и впрямь величина.

[Ana]

Очень, очень верно сказано. Это "Чапаев и Пустота", конец 8-й главы. Там речь про тонкие миры, но это и вообще правильно. Анна, а нафик она нужна, эта "напряженная и драматическая" духовная жизнь? Я вот, например, сложности очень не люблю, всё дожно быть просто.

Да, я кстати почему-то эту фразу из этой книги помню лучше всего.

Ну главные герои в этой книге отнюдь не простецы. Нет, это образцовая интеллигенция, образованная, тонко чувствующая, тонко думающая и непрестанно страдающая за народ, который не в силах их оценить.

Сам Кукоцкий прописан, пожалуй, лучше всего. Он постоянно в страданиях за своих пациентов, репрессированных коллег, он ночами напролет спорит с другом о судьбе России, в общем весь положенный набор. И хотя он сам на протяжении книги не подвергается никаким внутреннем преобразованиям, никаких претензий к его образу нет. Есть частные претензии к его убеждениям не больше. Например, он, глубоко сострадая своим пациенткам, массово гибнущим от криминальных абортов, активно ратует за легализацию абортов. Рассматривая как трагедию запрет на аборты, этот потомственный врач, ненавидящий советы, почему-то ни разу не вспоминает, что до советов аборты никогда и нигде не были разрешены.

[Ana]

А простецы в книге это Василиса и Томара. Первая это полуприслуга, монахиня из разогнанного монастыря, а вторая взятая под опекунство дочь умершей от криминального аборта дворничихи.

История обращения Василисы к Богу, точно такая же как все истории любви в книге - увидела световой зайчик на траве и тут же поняла, что это к ней Господь обратился. Но в этом ракурсе такая внезапность и отсутствие сомнений по крайней мере оправданы.

И хотя ограниченность Василисы не позволяет ей понять и простить "незаконную" любовь Елены и ратование за аборты Кукоцкого, в отношении Василисы автор долгое время остается безоценочным, но в конце концов не выдерживает и вкладывает в неё убежденность в собственной святости и превосходстве над другими грешниками, чем полностью дискредитирует её набожность.

Кстати в телесериале Грымова по этому произведению образ Василисы подвергся наиболее сильной модификации. В фильме, в отличии от книги, в Василисе ничего не осталось от монашенки. Она полностью превратилась в суетливую, ворчливую и даже скандальную, суеверную бабу, непрестанно сетующую о грехах ближних.

В отношение же автора к Томаре сдержанная снисходительность и понимание её природной ограниченности, к эпилогу окончательно вытесняется отвращением. Томара как и Василиса, по своему скудоумию приходит к выводу о собственной избранности.

 

Так что нищих духом в том смысле который предал этому словосочетанию Пелевин, Улицкая не слишком-то жалует. И простота реакций её любимой (полагаю в основном автобиографичной ) Тани, это не духовная нищета ни в каком смысле, это лукавые на мой взгляд претензии на цельность и искренность, на проникновение в суть вещей и на широту взглядов.

[Дмитрий]

И кстати, а что это Вы в топике Виктора Олеговича обошли? Это же титан.

С чего это обошла? Есть он там, как же без него. Он и впрямь величина.

 

Точно, пропустил .

 

Анна, вот Вы говорили, Иванова любите. А русский ли это писатель? В том смысле, что русской литературе не свойственно быть описательной, она занимается Идеями . Роман идей, повесть идей и рассказ идей. А также поэт в России больше, чем поэт. Тут к Пелевину вопросов никаких - продолжатель традиции . А что Иванов? Исключительно описателен. Значит, он не продолжатель традиции и не является Настоящим Русским Писателем. Так?

 

(это к вопросу, кто сегодня главный Русский Писатель, вариантов то два всего )

[Дмитрий]

Улицкую не читал, так что, наверное, процитировал не в тему. Но все равно, интеллект и простота никак не коррелируют и сочетаться могут любым образом. И таких людей я как минимум двоих имею среди знакомых, которые принимают решеия легко и не любят разводить сомнеия пустом месте из ничего, а сами при этом умнющие . Один физик, другой православный священник с филологическим образованием.

[Ana]

В том смысле, что русской литературе не свойственно быть описательной, она занимается Идеями . Роман идей, повесть идей и рассказ идей. А также поэт в России больше, чем поэт. Тут к Пелевину вопросов никаких - продолжатель традиции . А что Иванов? Исключительно описателен. Значит, он не продолжатель традиции и не является Настоящим Русским Писателем. Так?

 

(это к вопросу, кто сегодня главный Русский Писатель, вариантов то два всего )

То что Иванов русский писатель, мне кажется не может быть не малейших сомнений. Самая обычная русская рефлексия о смысле жизни, о себе, о выборе и т д. Мне бы в голову не пришло назвать Иванова описательной литературой. Разве что тот отрывок с описанием природы которую я тут как-то приводила, да и в том Драгон увидел идею пекаря.

А что значит безыдейная, ( как альтернатива русской литературе идей) литература? Анна Каренина идейная и Модам Бовари описательная?

 

Хотя Пелевин это конечно в каком-то смысле предел. В нем от литературы почти только идеи и остались.

(это я тут "священную книгу оборотня" прослушала , а в этой его книге, пожалуй литературы, как образности даже больше чем в других его творениях )

[Ana]

Под влиянием этого списка мне самой захотелось наверстать упущенное, и очередное что я тут только что прослушала, это "пушкинский дом" Битова.

И честно скажу, на фоне этой книги, почти все недавно прочитанное показалось чрезвычайно бледным и неряшливым.

"пушкинский дом" настолько хорош, что даже обсуждать и комментировать здесь трудно. Слишком много тем, слишком насыщенный текст, слишком изящный стиль, слишком точное попадание. Остается ощущение, что автор настолько умнее и тоньше меня, читателя, что прямо-таки стыдно со свиным рылом в калашный ряд.

[Ana]

Пожалуй, только приведу один маленький отрывок. Один из минорных моментов. Просто один из оборотов в разговоре. Но он мне кажется напрямую (хоть и не явно) относится к теме многажды обсуждаемой на наших форумах, к Осиповской трактовке - "если не воспринял значит не искупил"

 

— Ты вот сказал, Христос в пустыне... А меня обвинил. Не так! От искушения ведь и можно лишь выкрутиться, преодолевать – нельзя. Преодолевать – потерпеть поражение, потому что признать. Не признать искушение вот победить его! И в Писании так! никогда не понимал... – восхищался Лева. – Нравилось, а не понимал. Мы чувство, вызываемое в нас, стали принимать за содержание того, что вызвало чувство, – вот наша неспособность любить другого. Как же иначе стали мы читать Евангелие – для удовольствия! А то бы поняли... Искушение от диавола», – сказано в Писании, – ведь не диаволом же! И взалкал Иисус не от долготы сорока дней, а от окончательной готовности исторгнуть сюжет, уже не интересующий его. Ведь ни одного испытания не выдержал он, не хотел выдерживать – все отверг: и превращать камни, и прыгать на них, и владеть ими. Вот эта-то невнимательность к искушению, бережливость ненапрасных сил, нежелание демонстрировать силу – и была уже зрелость и сила Христа, чтобы можно было уже идти к людям, не желая себе. Нет другого способа преодолеть искушение – лишь не увидеть его! Господи, как ты прав, Митишатьев, как ты прав!

[Дмитрий]

Отрывок впечатлил . Буду читать.

 

Анна Каренина - книжка идейная от начала до конца, конечно же. От Крейцеровой Сонаты недалеко ушла.

 

Разве литература это только образность? Лучшая русская книжка за последние больше чем полвека - Москва-Петушки. Какая там такая особенная обрвзность? Качественные рассуждалки и игра словами, ну и плюс эмоции концовки. Никакой особой образности.

Но с образами у Пелевина все нормально, та же молитва коровьему черепу - много Вы знаете образов такой глубины и силы? Но мне он нравится (до фанатизма) тем же, чем нравится М-П. Действительно умные и красивые рассуждалки плюс великолепная игра словами. Плюс многослойность каждой ключевой фразы и каждого факта, "игра подсмыслами", "зарифмованность" этих подсмыслов. Анна, ну вот когда героиня-лисичка, просветлившись, победно развоплощается, взлетев на велосипеде в воздух с трамплина и в полете

громко выкрикнув свое имя? :) Разве это не прекрасно?

 

А Битова этого вашего нужно почитать. Похоже, должен понравиться. Только если не слишком длинно пишет, не люблю когда длинно.

[Гость rycerz]

Да не прочтёт ваша студентка и половины всего этого списка. Схватится за голову и убежит. Надо ставить какие-то реальные задачи.

И всё предложенное по концу ХХ и XXI веку на фиг! По позднесоветской литературе пусть прочтет книги Белова, Распутина и Астафьева, по современной - Чудинову.

[Ana]

Начала слушать книгу "Матисс" Иличевского.

Пока очень нравится.

Далеко не самый характерный в стилистическом смысле отрывок, но он зато по теме. (и в частности по теме доказательств бытия Божьего наблюдающим разумом )

 

В выпускном классе Королев был вынужден откликнуться на моду, в которую вошли рассуждения о духовности, и ознакомился с Библией. Вскоре вопрос о религии был решен при помощи следующего рассуждения, которое он произвел в качестве ухаживания (лунная ночь, Кунцево, окрестности сталинской дачи, дорожки, высоченный зеленый забор первичного ограждения, вдалеке за деревьями шоссе проблескивает пунктиром фар, белые ложа скамеек, на которых постигается пылкая наука любви, сухие пальцы бродят у пояска, скользят вверх, встречая нежную упругость): "Может быть, я изобретаю велосипед, но из теоретической физики ясно, что мощные, головокружительные, малодоступные модели мироздания, порожденные интеллектом, если повезет, оказываются «истиной», то есть чрезвычайно близкими к реальному положению дел во Вселенной. Не потому ли именно так обстоит дело, что разум, созданный — как и прочее — по образу и подобию Творца, естественным способом в теоретической физике воспроизводит Вселенную — по обратной функции подобия? Тогда проблема строения мироздания формулируется как поиск своего рода гомеоморфизма, соотнесенного с этим преобразованием подобия…"

Вообще автор социально довольно близкий для меня элемент, уже поэтому мне интересно. Хотя по стилю он меня удивил, только на третьем часу прослушивания начались узнаваемые моменты, а так текст я бы скорее приписала гуманитарию.

 

Родился Александр Иличевский в 1970 году в Азербайджане, близ Баку, но школу закончил в Москве, в физмат интернате для талантливых детей при МГУ, высшее образование получил в МФТИ по специальности теорфизика. Дальнейшее обучение продолжал в Израиле. Не очень поняла защитился ли он там или нет, но во всяком случае после Израиля он перебазировался в Калифорнию, где работал в селиконовой долине на Интел. В общем 8 лет он скитался по загранице, а в 1998 году вернулся в Россию, где начал активно печатать свои художественные произведения и получать одну литературную премию за другой.

[Дмитрий]

Анна, отрывок многообещающий, но стилистически нехарактерный, Вы говорите . А дайте характерный .

 

Кстати, спасибо большое за Битова, прочел с удовольствием Пушкинский Дом и буду еще его читать, автор хороший.

[Дмитрий]

Версия

 

 ...Представим, что не вышло. Питер взят

Корниловым (возможен и Юденич).

История развернута назад.

Хотя разрухи никуда не денешь,

Но на фронтах подъем. Россия-мать

Опомнилась, и немчура в испуге

Принуждена стремительно бежать.

Раскаявшись, рыдающие слуги

Лежат в ногах растроганных господ.

Шульгин ликует. Керенскому ссылка.

Монархия, однако, не пройдет:

Ночами заседает учредилка,

Романовым оставлены дворцы.

Не состоялась русская Гоморра:

Стихию бунта взяли под уздцы

При минимуме белого террора,

Страна больна, но цел хребет спинной,

События вошли в порядок стройный,

И лишь Нева бушует, как больной,

Когда в своей постели беспокойной

Он узнает, что старую кровать

Задумано переименовать.

 

В салоны возвращается уют,

И либералы каются публично.

За исключеньем нескольких иуд

Все, кажется, вели себя прилично.

В салоне Мережковского - доклад

Хозяина: "Текущие задачи".

(Как удалось преодолеть распад

И почему все это быть иначе

И не могло). Взаправду не могло!

Чтоб эта власть держалась больше года?

Помилуйте! Восставшее мурло

Не означает русского народа,

Который твердо верует в Христа.

Доклад прекрасно встречен и сугубо

Собранием одобрены места,

В которых автор топчет Сологуба.

"Но Сологуб не столько виноват,

Сколь многие, которых мы взрастили.

Да, я о Блоке. Болен, говорят.

Что он тут нес!"

                           Но Блока все простили.

 

Сложнее с Маяковским. Посвистев,

Ватага футуристов поредела.

Он человек общественный - из тех,

Кто вкладывает дар в чужое дело,

В чужое тело, в будуар, а альков,

В борьбу со злом - куда-нибудь да вложит,

Поскольку по масштабу дар таков,

Что сам поэт вместить его не может.

Духовный кризис за год одолев,

Прокляв тиранов всею мощью пасти,

Он ринется, как вышколенный лев,

Внедрять в умы идеи прежней власти,

Давя в душе мучительный вопрос,

Глуша сомненья басовым раскатом -

И, написав поэму "Хорошо-с",

С отчаянья застрелится в тридцатом.

Лет за пять до него другой поэт,

Не сдерживая хриплого рыданья,

Прокляв слепой гостинничный рассвет,

Напишет кровью "Друг мой, до свиданья..." -

Поскольку мир его идет на слом,

А трактор прет, дороги не жалея,

И поезд - со звездою иль с орлом -

Обгонит жеребенка-дуралея.

Жизнь кончена, былое сожжено,

Лес извели, дороги замостили...

Поэту в нашем веке тяжело,

Блок тоже умер.

                           (Но его простили).

 

Тут из Европы донесется рев

Железных толп, безумием обятых.

Опять повеет дымом. Гумилев

Погибнет за Испанию в тридцатых.

Цветаева задолго до войны,

Бросая вызов сплетникам досужим,

Во Францию уедет из страны

За жаждущим деятельностьи мужем -

Ему Россия кажется тюрьмой...

Какой-то рок замешан в их альянсе,

И первой же военною зимой

Она и он погибнут в Резистансе.

В то время вечный мальчик Пастернак,

Дыша железным воздухом предгрозья,

Уединится в четырех стенах

И обратится к вожделенной прозе.

Людей и положений череда,

Дух Рождества, высокая отвага...

И через год упорного труда

Он ставит точку в "Докторе Живаго"

И отдает в российскую печать.

Цензура смотрит пристально и косо,

Поскольку начинает замечать

Присутствие еврейского вопроса,

А также порнографию. (Поэт!)

Случаются сомнительные трели

Насчет большевиков. Кладут запрет,

Но издавать берется Фельтринелли.

Скандал на всю Россию - новый знак

Реакции. Кричат едва не матом:

"Ступайте вон, товарищ Пастернак!".

Но Пастернак останется. Куда там!

Унизили прозванием жида,

Предателем Отчизны окрестили...

Сей век не для поэтов, господа.

Ведь вот и Блок...

                              (Но Блока все простили).

 

Добавим: в восемнадцатом году

Большевики под громкие проклятья

Бежали - кто лесами, кто по льду.

Ильич ушел, переодевшись в платье

И не боясь насмешек. Что слова!

"А вы слыхали, батенька, что лысый

Оделся бабой?" - "Низость какова!".

Но он любил такие компромиссы.

Потом осел в Швейцарии. Туда ж -

Соратники (туда им и дорога).

Уютный Цюрих взят на абордаж.

В Швейцарии их стало слишком много.

Евреев силой высылают вслед.

Они, гонимы вешними лучами,

Текут в Женеву, что за пару лет

Наводнена портными и врачами,

А также их угрюмыми детьми:

Носатые, худые иудеи,

Которые готовы лечь костьми

За воплощенье Марксовой идеи.

Количество, конечно, перейдет

В чудровищное качество, что скверно.

Швейцарии грозит переворот.

И он произойдет. Начнется с Берна.

Поднимутся кантоны, хлынут с Альп

Крестьяне, пастухи, и очень скоро

С землевладельца снимут первый скальп.

Пойдет эпоха красного террора

И все расставит по своим местам.

Никто не миновал подобных стадий.

Одним из первых гибнет Мандельштам,

Который выслан из России с Надей.

Грозит война, но без толку грозить:

Ответят ультиматумом Антанте,

Всю землю раздадут, а в результате

Начнут не вывозить, а завозить

Часы и сыр, которыми славна

В печальном, ненадежном мире этом

Была издревле тихая страна,

Столь гордая своим нейтралитетом.

Тем временем среди родных осин

Бунтарский дух растет неудержимо:

Из сельских математиков один

Напишет книгу о делах режима,

Где все припомнит: лозунг "Бей жидов",

Погромы, тюрьмы, каторги и ссылки, -

И в результате пристальных трудов

И вследствие своей бунтарской жилки

Такой трехтомник выдаст на-гора,

Что, дабы не погрязнуть в новых бурях,

Его под всенародное ура

Сошлют к единомышленникам в Цюрих.

С архивом, не доставшимся властям,

С романом карандашным полустертым

Он вылетит в Германию, а там

Его уже встречает распростертым

Объятием, не кто иной, как Бёлль.

Свободный Запад только им и бредит:

"Вы богатырь! Вы правда, соль и боль!".

Оттуда он в Швейцарию поедет.

Получит в Альпах землю - акров пять,

Свободным местным воздухом подышит,

Начнет перед народом выступать

И книгу "Ленин в Цюрихе" напишет.

 

Мир изменять - сомнительная честь.

Не лечат операцией простуду.

Как видим, все останется, как есть.

Законы компенсации повсюду.

Нет, есть одно. Его не обойду -

Поэма получилась однобока б:

Из Крыма в восемнадцатом году

В Россию возвращается Набоков.

Он посмуглел, и первый над губой

Темнеет пух (не обойти законов

Взросления). Но он везет с собой

Не меньше сотни крымских махаонов,

Тетрадь стихов, которые не прочь

Он иногда цитировать в беседе,

И шахматный этюд (составлен в ночь,

Когда им доложили о победе

Законной власти). О, как вырос сад!

Как заросла тропа, как воздух сладок!

Какие капли светлые висят

На листьях! Что за дивный беспорядок

В усадьбе, в парке! О, как пахнет дом!

Как сторож рад! Как всех их жалко, бедных!

И выбоина прежняя - на том

же месте - след колес велосипедных,

И Оредеж, и нежный, влажный май,

И парк с беседкой, и роман с соседкой -

Бесповоротно возвращенный рай,

Где он бродил с ракеткой и рампеткой.

От хлынувшего счастья бестолков,

Он мельком слышит голос в кабинете -

Отцу долдонит желчный Милюков:

"Несчастная страна! Что те, что эти!".

И что с того, что эту память он

В себе носить не будет, как занозу,

Что будет жить в Отчизне, где рожден,

И сочинять посредственную прозу -

Не более; что чудный дар тоски

Не расцветет в изгнании унылом,

Что он растратит жизнь на пустяки

И не найдет занятия по силам...

В сравнении с кровавою рекой,

С лавиной казней и тюремных сроков, -

Что значит он, хотя бы и такой!

Что значит он! Подумаешь, Набоков.

 

(Дмитрий Быков)

[Amtaro]

Талантливый поэт Дима Быков временами уходит в графоманию.

[Дмитрий]

Нуу, я запостил это не в теме "Хорошие стихи" .

[Ana]

Анна, отрывок многообещающий, но стилистически нехарактерный, Вы говорите . А дайте характерный .

Да вот первый попавшийся:

Соловьи заливались по кустам. Щелкали, прядали, утькали, хлестали, взрывали воздух тугими многогранными объемами. Светлые стволы, прогнувшись в широком охвате, вели вокруг хоровод. Распознав ближайший источник трели, Королев пригибался, стелился. Остроносый комочек, подвижный крылатый карлик, блеснув на ветке глазом, вздувая зоб, закладывая клювик, задумываясь, спохватываясь, взметывая шейкой, выводил череду переливов.

Королев прокрадывался в сторону и ускорял шаг через редеющий лес к озеру. Выкупавшись, пронзив нырком и процарапав кролем топаз ночной воды, не обсохнув, улавливая от кожи тинистый запах, Королев пробирался на зады полей Опытной агрономической станции.

Три стеклянных параллелепипеда пылали в стороне жаром оранжерей. В этих высоких световых дебрях чудилось чириканье тропических птиц, трепетание колибри, шипение и шорох древесных змеек: там росли остролистые ананасы, розы, манго, пальмы. Алхимическая виртуозность помогала селекционерам выращивать химеры растений. Грядовые межи были уставлены шпалерами, увитыми невиданными сортами лимонника, мальв, хмеля, гороха, омелы. Королев забирал левее, в темень, крался, покуда ноги не утирались тугим, холодным лиственным холодом.

И тогда Королев припадал к земле, стелился пластуном. Вверху на отмели лунного света веско раскачивались островерхие бутоны. Листья, стебли поскрипывали, как мачты. Роса блестела ртутью. Вымокнув, он выбирался туда, где повыше и гуще, развертывал в несколько слоев газеты — и начинал жатву. Он подрезывал на ощупь тюльпаны, ерзая, потягиваясь, распространяясь вокруг на несколько своих ростов. Он берег хрупающий, покряхтывающий звук, скрадывая нежно в ладонях тугие стебли.

И так почти полтыщи страниц.

Честно говоря я его ели дослушала. Читать, наверное, не дочитала бы.

Нет, безусловно есть нечто притягательное и завораживающее в его странствиях.

Ведь сюжет в книге почти отсутствует. Почти нет ни событийной динамики ни психологической. Связанность сюжета и осмысленность в его свете всяких мелких происшествий в книге минимальна.

Есть бесконечное бродяжничество и океан какой-то отрешенности, изредка прерываемый немотивированными вспышками эмоций или столь же немотивированными экзистенциальными прозрениями.

 

И под настроение такое читать может быть весьма в кайф, но у меня что-то на протяжении всей книги не получилось держать этого настроения. Мое внимание невольно рассеивалось, отскакивая от бесконечный плотной череды однородных членов предложений. Слишком много красок в деталях при отсутствии общей красочности, слишком много не понять зачем нужной информации в этих сравнениях и бесконечных перечислениях. Книга как одна длинная и довольно-таки тоскливая песня.

 

Но особенно меня утомило скитание героя по Москве. Москвичам это наверное понравится. Но мне это чужой, не знакомый и не слишком интересный город. Мой читательский интерес напрочь сломала эта подробнейшая карта Москвы с перечислением и поэтическими характеристиками для сотен её улочек, закуточков, дворцов, помоек, складов, аэропортов, пустырей.

 

Можно надеяться что со временем в памяти какие-нибудь картины из книги останутся, но пока я рада что наконец она закончилась.

[Дмитрий]

Анна, да я ее уже дочитываю . Времени мало, читаю кусочками уже третий день, вот и сейчас читаю. Закончу завтра-послезавтра . Нравится гораздо больше, чем Пушкинский Дом. Дело в том, что герой психологический мне очень близок. При встрече не было бы о чем поговорить, но мироощущение - ну вот очень близкое. И близкое вещами практически невербализируемыми, о которых ничего и не скажешь. Насчет осмысленности не согласен, осмысленности там предостаточно, но не всякую осмысленность можно вербализировать. Есть такие вещи, о которых сложно говорить словами, книга о таких вещах, автор сделал все что мог .

[Дмитрий]

А что насчет сюжета, так сюжет лично мне в книжках менее всего интересен. Почему не могу читать детективы или эти ваши фэнтези, потому что сюжет никогда не интересен. Вот совршенно неинтересно, что будет дальше. Какая разница? Особенно детективы. Кто убил Петю, Коля или Вася? Да какая разница, они все трое мне никто . Интересны мысли, интересны слова. Интересны люди - но не их поступки. События не интересны .

[Дмитрий]

События неинтересны, поскольку преходящи. Сегодня оно есть, это самое событие, а завтра его уже нет. Через минуту уже нет. Человек остается, мысль и слово остаются, события исчезают. И кроме того, очень уж они случайны. Могло быть так, могло по-другому. О некоторых событиях этого не скажешь, такие интересны, но их таких мало . Это к слову о сюжете .