Павел Недашковский

Кардинал Иоанн Торквемада указывает, что: «если Папа будет повелевать то, что противоречит Священному Писанию, вероучению, истине Таинств или требованиям естественного или Божественного закона, ему не следует подчинятся, а такие его повеления следует оставить без внимания (despiciendus)» [1] [1] Summa de Ecclesia, pp 47, 48

Ответ на случай, если начнется либеральный вой «а кто вы такие, чтобы судить Папу?» – а католики не судят, это компетенция Несоверешенного Генерального Собора (если он будет), или последующих Пап, католики «отвергают порочные идеи» начальствующих

К тому, что даже не нужно ставить богословский вопрос (оставим его богословам и канонистам) о том, «какой субъект власти в Церкви, может судить Папу впавшего в ересь?» В описанной ситуации всем, включая мирян, нужно «противостоять» и «отвергать» порочные идеи начальствующих Совет, скажем так, универсальный

Еще, из полезного мирянам. Св. Беллармин, ведя речь о противлении Папе, говорит, что: «Для того, чтобы совершать противление и защищаться, нам не требуется никакой власти (над Папой)… Посему, законно противостоять Папе, если он осуществляет покушения на человека, также законно противостоять ему, если он уязвляет души, сеет смуту в державе (turbantum republicam), и много больше, если он устремится разрушить Церковь. Я утверждаю, что это законно, при таких обстоятельствах противостоять ему, не исполняя его повелений и препятствуя осуществлению его воли» [1] [1] De Romano Pontifice, 2, 29; цитата по св. Джон Генри Ньюмен, A letter addressed to His Grace the Duke of Norfolk on occasion of Mr. Gladstone's recent expostulation, London, 1875

VIII Вселенский собор, из Послания Папы Адриана II «Мы читаем о том, что Римский Понтифик судил Предстоятелей всех Церквей; о том же, чтобы кто-либо судил его самого, не читаем (Romanum Pontificem de omnium ecclesiarum praesulibus iudicasse legimus; de eo vero quemquam iudicasse non legimus). Пусть даже (Папа) Гонорий был посмертно наречен от Восточных анафемой - следует, однако, знать, что он был обвинен в связи с ересью, являющейся единственною причиной, по которой меньшим дозволяется противостоять побуждениям больших над собою или же свободно отвергать порочные идеи. Но и тогда ни Патриархам, ни прочим епископам не было бы дозволено законом вынести против него (прежнего Папы) какой-либо приговор, не предшествуй тому власть согласия (действующего) Понтифика оного же Первого Престола» [1][2] [1] VII Деяние IV Константинопольского Собора (869-870 гг.) в Mansi, vol XVI, col 126 [2] см. комментарий Луи Бийо (Louis Billot) в Tractatus De Ecclesia Christi, p 619 «он был обвинен в связи с ересью, являющейся единственною причиной, по которой меньшим дозволяется противостоять побуждениям больших над собою или же свободно отвергать порочные идеи» – ни убавить, ни прибавить

Если нет доступа к ВК

Монсеньор Карло Мария Вигано «Хорхе Марио Бергольо пытается вынудить некоторых кардиналов и епископов отделиться от общения с ним, добиваясь, в результате, не своего собственного низложения за ересь, а изгнания католиков, которые желают остаться верными вечному Учительству Церкви» https://onepeterfive.com/archbishop-vigano-on-popes-support-of-homosexual-unions-francis-is-trying-to-provoke-a-schism/

Монсеньор Томас Джозеф Тобин «Очевидная поддержка Святейшим Отцом признания гражданских союзов для однополых пар требует пояснения. Заявления Папы явно противоречат длительному (long-standing) учению Церкви об однополых союзах. Церковь не может поддерживать принятие объективно безнравственных отношений. Лица с однополыми влечениями являются возлюбленными чадами Божьими и должны обладать правами человека и гражданина, признанные и защищенные законом. Однако, легализация их гражданских союзов, стремящаяся имитировать священный брак, недопустима» https://dioceseofprovidence.org/news/statement-of-bishop-thomas-tobin-on-the-comments-of-pope-francis-regarding-civil-unions

Фрагмент из фильма с прямой речью, если еще не выкладывали https://twitter.com/marcosolzi/status/1318983628802691073?s=09&fbclid=IwAR3EOF3SyPyapBowCB3dZycu4HkMT6lGJIxBZSFE3JoqJ_80tEo9QOR0r-I

Прошу о молитве за усопшую Лилию, двоюродную сестру моей бабушки, отошла 31 июня

Прошу о молитве за дар веры для Владимира, находящегося в паллиативном отделении и за Божью помощь его семье находящейся в финансовом затруднении

Друзья, прошу о молитве за мою невесту Галину, завтра утром предстоит тяжелая операция

Joseph Tixeront, History of Dogmas, vol 3, Freiburg-London, 1916, pp. 366-367 «Геласий не предоставляет ни своего учения, ни учения Рима или латинян; он единственно излагает, в противоречивом и не очень осторожном тексте, рассуждения побуждаемые другими. Хорошо известно, что текст «De duabus naturis» находится под влиянием Греческих, и в частности Антиохийских, источников. Более того, аргумент к которому прибегает Геласий воспроизводится в «Еранисте» Феодорита и в Послании Псевдо-Златоуста к Цезарию. Кроме того, приписывание преобразования Приношения Святым Духом явно выдает заимствование из Греческих источников. Отсюда мы можем заключить, что цитируемые строки из текста Геласия не выражают ни личных взглядов Папы, ни Латинскую традицию, а являются лишь импровизацией и поспешным воспроизведением одного из ведущих аргументов используемых Восточными богословами против Монофизитства» Jules Lebreton, Le dogme de la transsubstantiation et la christologie antiochienne du V siecle (Report of the nineteenth Eucharistic Congress, London-Edinburg, 1909, p. 340) «Таким образом, я полагаю, что неясный текст Гелесия, вероятно, следует толковать следующим образом – Евхаристические элементы, сохраняя свои природные свойства (proprietes naturelles), превращаются в «Божественную вещь» (Divina res) и, таким образом, делают нас причастниками Божественной природы. Здесь нет точного изложения учения о Пресуществлении, однако, здесь нет изложения (осужденной в дальнейшем - мое прим.) теории импанации»

Друзья, прошу о молитве за мою невесту Галину, вчера госпитализировали в Центр эндокринной хирургии и трансплантологии МОЗ Также прошу молитву о моей маме, она сама врач и помогает Гале и ей нужно также сдавать анализы

Наталья, спасибо Вам!

Прошу прощения, наверное стоит объединить темы

Может кому-то будет интересно, решил поделится небольшой подборкой, которую выкладывал у себя на стене в социальных сетях

Иными словами – насколько я понимаю – согласно классическим католическим толкованиям: 1) Антагонизм между Первым Constitutum, Judicatum и Вторым Constitutum – не в области безошибочного догматического учительства, а в области пруденциальных и пасторальных предписаний. Намерением Папы Вигилия было сохранение status quo установленного Халкидонским Собором в вопросе о Трех Главах, с целью сохранения церковного мира на Востоке и Западе Ближайший преемник Папы Вигилия – Папа Пелагий I – в своем Послании «вселенскому Божьему народу» (universo populo Dei), в том же смысле прямо принимает «почтенных и православных епископов Феодорита и Иву»[1] 2) Суждения в Первом Constitutum – не подпадают под католическое понимание предмета безошибочного догматического учительства и догматического факта Первый Constitutum Второй Constitutum [1] Ср. «me custodire profiteor, et quos ipsi receperunt, praecipue uenerabiles episcopos Theodoretum et Ibam, me inter orthodoxos uenerari», Pius Gass?, Pelagii I Papae, Epistulae quae super sunt, Scripta et documenta, 8, in Abbatia Montisserrati, 1956, pp 35-40; См. комментарий, например, Florian Battistella, Pelagius I und der Primat Roms. Ein Beitrag zum Drei-Kapitel-Streit und zur Papstgeschichte des 6. Jahrhunderts, Mainzer Althistorische Studien, 7, Hamburg, 2017, p 73; Ian Wood, The Franks and Papal Theology (ed. Celia Chazelle, Catherine Cubitt, The Crisis of the Oikoumene, p 229) [2] Ср. Richard Price (ed.), The Acts of the Council of Constantinople of 553 with related texts on the Three Chapters Controversy, vol 1, Liverpool University Press, 2009, pp 201; 268

Классические католические толкования Первого Constitutum Папы Вигилия IV Монсеньор Карл-Йозеф фон Гефеле – епископ епархии Роттенбург-Штутгарта, профессор истории Католической Церкви Тюбингенского университета, рыцарь Ордена Вюртембергской короны. На I Ватиканском Соборе представлял часть меньшинства, сближаясь с либеральным крылом. Однако впоследствии принял решения Собора, а его работы по истории Церкви были высоко оценены Из монографии Монсеньора Карла-Йозефа фон Гефеле «История Соборов» (Monseigneur Karl Josef von Hefele, History of the Councils of the Church, vol 4, 1895, pp 257-258) «Важным для понимания позиции Вигилия является его суждение, имевшее место спустя три года, о целях и характере его Judicatum, изложенное в Булле об отлучении против Феодора Аскиды. Он утверждает, что действовал: О том же и приблизительно в то же время пишет клир Италии: [1] Mansi, t 9, p 59; Hardouin, t 3, p 8: «Pro scandalo refrenando condescendentes quorundam animis, quos aliqua dispensatione credimus temperandos,... quaedam pro tempore medicinaliter existiraavimus ordinanda». Dispensatio=provida juris relaxatio. Cf. Du Cange, Thesaurus, t 2, p 1545 [2] Mansi, t 9, p 153; Hardouin, t 3, p 47

Классические католические толкования Первого Constitutum Папы Вигилия III Dictionnaire de theologie catholique (DTC), t 15, vol 2, 1950, pp 1922-1923 «В действительности имеет место определенный антагонизм между Cоnstitutum от 14 мая 553 года, в котором Вигилий взял на себя ответственность и объявил его необратимым (irreforniable); и Judicatum от 23 февраля 554 года, в котором, чтобы исполнить решения Собора, тот же Папа изменяет свое первое суждение, изглаживая его. В действительности, различие между этими документами ни в коей мере не затрагивает исповедуемого учения. Оно касается исключительно фактической стороны вопроса… И вновь, это не конфликт доктрин, о которых идет речь в нашем анализе; два взаимно противоречащих суждения относятся к этим фактам: но эти факты настолько тесно связаны с догматическими вопросами, что вполне могут сойти за те догматические факты, которые горячо обсуждались богословами на протяжении XVII-XVIII вв. См. раздел Церковь, t 4, vol 2, col 2188-2192 [1]» [1] DTC, t 4, vol 2, col 2188: «Приведенные выше факты и документы демонстрируют, что до XVI века практически признавалась безошибочность Церкви в суждениях Учительства, касательно тех фактов, истинность которых неразрывно связана с защитой или истолкованием догматов, таких, как легитимность Вселенских Соборов, признанных Церковью, и еретический характер учений и текстов, осужденных постановлениями и решениями Церкви. В то же время, вместе со Св. Фомой, чей текст – Quodlibet, IX, a 16 – процитирован выше, признавалось, что Церковь или Апостольский Престол не обладают безошибочностью в суждениях вынесенных о конкретных фактах, не касающихся предметов веры, и зависящих исключительно от предоставленной информации и свидетельства людей»

Классические католические толкования Первого Constitutum Папы Вигилия II Монсеньор Луи-Назер Бежен – Архиепископ Квебека, Кардинал-священник, профессор Университета Лаваля, семинарии Квебека, Высшей нормальной школы Лаваля, член Аркадской академии Из монографии Монсеньора Луи-Назера Бежена «Примат и безошибочность Суверенных Понтификов» (Monseigneur Louis-Nazaire Begin, La primaute et l'infaillibilite des Souverains Pontife, 1873, p 217) «Наши противники утверждают, что он (Папа Вигилий), по крайней мере, допустил ошибку в догматическом факте (fait dogmatique), поскольку он сначала осудил Три Главы в своем Judicatum, затем защитил их в своем Constitutum и, наконец, вновь открыто осудил в своем послании утверждающем пятый Собор Это утверждение содержит лишь чистый поклеп. Чтобы подтвердить такого рода утверждение, необходимо продемонстрировать, что Вигилий одобрил рассматриваемые тексты и провозгласил их православие. Однако это невозможно сделать; поскольку Вигилий какое-то время воздерживаясь от осуждения Трех Глав, никогда не одобрял их, и его желание заключалось единственно в том, чтобы сохранить положение дел в том же состоянии, что и после Халкидонского Собора, не вынося суждения об учении. Поэтому не имеет места ошибка в догматическом факте»

Классические католические толкования Первого Constitutum Папы Вигилия I Дом Проспер Луи Паскаль Геранже OSB – аббат бенедиктинского монастыря в Солеме (Земли Луары), один из виднейших католических богословов XIX века. Был причастен к возрождению монашества во французских аббатствах, которые были национализированы во время Французской революции. Автор 15-и томного комментария к годовому циклу римской Литургии «L'Annee liturgique». Принимал участие в подготовке догматических текстов о Непорочном Зачатии Девы Марии и безошибочности Папы. Отошел ко Господу в 1875 году; в 2005 году был начат процесс его беатификации Из монографии Дома Проспера Геранже OSB «Папская монархия» (Dom Prosper Gueranger OSB, De La Monarchie Pontificale, 1870, pp 112-113) «Данное обвинение было крайне строгим. Дабы его подкрепить, Монсеньор де Сюра [1] удовольствовался несколькими процитированными словами из Первого Constitutum: «Orthodoxa est Ibae episcopi a Patribus pronuntiata dictatio», подразумевая, что они всецело отображают намерения Папы Вигилия, согласно которому письмо Ивы было объявлено Отцами православным. К счастью, исторические источники доступны для всех, и они демонстрируют, что смысл слов Вигилия был иным. Вот, что в действительности говорит Папа: Сего достаточно, дабы пояснить, что Папа Вигилий не более Халкиднского Собора одобрял содержание письма, в котором содержались неортодоксальные суждения; но также, прежде всего, то, что покорность Ивы учению Собора побудила Отцов быть снисходительными к тексту, автор которого отрекся от своих ошибочных суждений. В остальном Вигилий в своем Constitutum подробно цитирует дискуссии Халкидона об Иве и можно с легкостью сделать вывод, что его, вне всяких сомнений, крайне осторожная мысль, не соответствует тому, что ему, вероятно руководствуясь некоей озабоченностью, вменяет Монсеньор де Сюра». [1] Анри-Мари-Шарль Маре (1805-1884) – занимал пост декана богословского факультета Сорбоны. Его склонность к демократическому либерализму и галликанству вынудили Рим отказать ему в канонической инвеституре, однако в 1860-м году он был поставлен епископом Ван (in partibus де Сюра). В дальнейшем он представлял часть меньшинства на I Ватиканском Соборе. Опровержению тезисов содержащихся в его двухтомном труде Du concile general посвящена настоящая монография Дома Проспера Геранже – прим. переводчика. [2] Labbу-Cossart, Sacrosancta Concilia ad Regiam editionem exacta, vol 5, ab anno 536 ad annum 648, col 370; Ср. Richard Price (ed.), The Acts of the Council of Constantinople of 553 with related texts on the Three Chapters Controversy, vol 1, Liverpool University Press, 2009, p 201

Пелагий I и множественное число «sedes apostolica» Флориан Батистелла – докторская степень Института истории древнего мира Тюбингенского университета, исследователь Гейдельбергской академии наук Из монографии Флориана Батистелла «Пелагий I и примат Рима: Вклад в спор о “Трех Главах” и в историю Папства VI века» (Florian Battistella, Pelagius I und der Primat Roms. Ein Beitrag zum Drei-Kapitel-Streit und zur Papstgeschichte des 6. Jahrhunderts, Mainzer Althistorische Studien, 7, Hamburg, 2017, pp 168-169) «Удивительно, что здесь, дабы осудить отделенных от Церки схизматиков, Пелагий прибегает к множественному числу апостольских кафедр (sedes apostolica), вместо традиционно единственного числа. То, что схизматики извечно пребывали в общении с иными епископами, со всею Церковью, пусть и не с Римом, – более не является для них спасительным аргументом. Несомненно, Пелагий находился в общении с другими апостольскими кафедрами, что он сам в оных местах приводит в качестве аргумента [1]. Иными словами, речь идет о том, чтобы пояснить, что раскольники отделены не только лишь от одного Престола, но и ото всех апостольских кафедр – что в точности сходно с дошедшими до нас словами Августина, упомянутыми им в первом послании Валериану [2]. Первенство же Рима в данном случае может быть истолковано двумя способами: С одной стороны, это показывает, что Рим до сих пор не имел того бесспорного Первенства, которое провозглашала папская риторика. С другой же стороны – в полном согласии с Рудольфом Майнка –, можем утверждать, что согласно Пелагию, тот, кто пребывает вне общения с Римом, не имеет оного и с другими апостольскими кафедрами [3]. В этом смысле, в вопросах Папского первенства Пелагий находился в привычном русле Традиции». [1] Vgl. e.g. Pelag. ep. 19,19–21. [2] Vgl. Pelag. ep. 52,8. [3] Vgl Mainka, Einheit der Kirche, S. 123–125. В качестве дополнения и подтверждения толкования Рудольфа Майнка, согласно которому гарантом полноты общения с апостольскими Престолами является полнота общения с Престолом Рима, приведем суждение самого Папы Пелагия I. В Послании к Епископату Тосканы, прервавшим общения с Римом в 557 году [1], Пелагий I пишет: [1] Ср. , например, Claire Sotinel, The Three Chapters and the Transformations of Italy (ed. Celia Chazelle, Catherine Cubitt, The Crisis of the Oikoumene, p 97) [2] PL, vol 69, col 398; Pius Gass?, Pelagii I Papae, Epistulae quae super sunt, Scripta et documenta, 8, in Abbatia Montisserrati, 1956, p 33

Западные оценки ранга (власти) V Вселенского Собора: от Пелагия I до Григория I О. Клаус Шатц SJ – профессор церковной истории Высшей философско-богословской школы Санкт-Георген во Франкфурте (PTH Sankt Georgen) (Klaus Schatz. Allgemeine Konzilien - Brennpunkte der Kirchengeschichte, ed. 2, Parderborn: Verlag Ferdinand Sch?ningh GmbH 2008) Спор о «трех главах» и II Константинопольский Собор (553) После окончательной рецепции Халкидонского Собора для сближения с миафизитами оставался единственный путь интерпретации. Он мог заключатся только в том, чтобы интерпретировать диалектическую полярность халкидонской формулировки «по-Кирилловски», т.е. понимать ее прежде всего на основании единства в Логосе. Это был путь «нео-халкидонского» богословия на Востоке. А на Западе доминировало «старо-халкидонское» богослове в духе «Tomus Leonis», который противоположная сторона обвиняла в «несторианстве» В церковно-политическому действительность нео-халкидонизм вошел через «спор о трех главах». Определяющим фоном для него была политическая ситуация при императоре Юстиниане (527-565) и его видения империи. Титаническими усилиями он пытался как стабилизировать Римскую империю на Востоке, так и устранить на Западе следствия «великого переселения народов» V века, и вновь подчинить Запад себе. Юстиниану действительно удалось отвоевать Северную Африку и уничтожить государство вандалов (533), а после окончания двадцатилетней (536-555) войны, опустошительной для целого полуострова, отвоевать также Италию и, наконец, юг Испании. Однако единство империи необходимо было укрепить и в религиозном аспекте. Этому служило, во-первых, сближение с миафизитами, большое влияние на которых оказывала Феодора – расположенная к миафизитам супруга императора. Во-вторых, единству способствовала также связь с Римом и Западом: именно потому, что Юстиниан стремился склонить к себе Запад, Римом нельзя было пренебрегать; при планировании религиозной политики несомненно необходимо было учитывать Папу. Для Юстиниана Папа никоим образом не был лишь одним из Патриархов, а занимал очень высокое положение как Глава Церкви, но как наивысший «епископ империи» он должен был подлежать императору Конкретная богословская формулировка для достижения единства с миафизитами звучала так: осуждение «трех глав». Речь шла о текстах («главах») трех богословов Антиохийской школы (Феодора Мопсуестийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского), которые были для миафизитов бельмом на глазу, а на Халкидоне они были признаны правоверными. Феодорита Кирского и Иву Эдесского устранили в Эфесе в 449 году., и следовательно реабилитировали на Халкидоне; что до Феодора Мопсуестийского, который умер в мире с Церковью еще в 428 г., то осуждению его на Халкидоне препятствовали Папские легаты. Очевидно, что Юстиниан надеялся этим осуждением сделать постановления Халкидонского Собора приемлемыми для миафизитов, как бы очистив Собор от обвинений, будто он был «несторианским». Это идею подбросил Юстиниану, возможно, его придворный богослов Феодор Аскида, сторонник Оригена. Вероятно, Феодор хотел отомстить за осуждение своего учителя императором в 543 г.. Догматическое значение предложенной идет заключалось в введении «Кирилловской» интерпретации Халкидонского вероопределения. Однако, таким образом более широкие круги, прежде всего императрица Феодора, желали преуменьшить авторитет Халкидонского Собора. Но как бы там ни было, а этим осуждением была отменена открытость и широта халкидонского вероопределения, которое допускало как «Кирилловскую», так и «Антиохийскую» интерпретацию В 543-544 г. Юстиниан своим эдиктом осудил три главы. На Востоке это было быстро принято. Впрочем, чтобы успешно реализовать план, императору было необходимо склонить к себе и Папу Вигилия (537-555). Юстиниан повелел ему прибыть в Константинополь (Рим вновь пребывал под властью Восточной Римской империи). Сперва Папа сопротивлялся, сознавая, что Запад окажет ему поддержку. В богословской плоскости в защите трех глав ведущую роль занимала Церковь Северной Африки с ее богословами, Репаратом Карфагенским и Факундом Гермианским. Последний развил продуманную теорию стойкости Вселенских Соборов против реформ: когда какой-то Собор принят во всем мире, то он не может более подлежат сомнениям. Поэтому Факунд, в духе учения Папы Геласия о двух властях, выступил против цеззарепапизма Юстиниана[1]. Однако после того, как Пелагий – главный вдохновитель сопротивления Папы, диакон, а позднее и его преемник – покинул Рим, Вигилий сдался. А для того, чтобы Папа мог сохранить лицо, Юстиниан согласился созвать собрание епископов. Его участники признали богословские аргументы Факунда про три главы, поэтому собрание уступило только под давлением Юстиниана. После чего Вигилий опубликовал в 548 г. «Iudicatum», в котором осудил три главы. В Церквах Запада поднялась волна возмущения, ведь, по их мнению, таким решением Папа отказывался от постановлений Халкидонского Собора. Пленарный Собор Северной Африки в Карфагене даже принял решение об отлучении Папы Сила этого неожиданного сопротивления поразила как императора, так и Папу. Проблему снял тот же Вигилий, отозвав свой «Iudicatum», а Юстиниан осознал, что при таких обстоятельствах достаточным авторитетом для осуждения трех глав мог быть только Вселенский Собор. Однако борьба продолжалась: Юстиниан устранил таких сторонников трех глав, как Зоила Александрийского и Репарата Карфагенского, и издал новый эдикт против трех глав. Вигилий же теперь стал более решительным и отлучил такого противника трех глав, как Мина Константинопольский. И все же позиция Папы не была абсолютно однозначной. Когда Юстиниан предложил Собор, Вигилий согласился. При этом он рассчитывал на поддержку епископов и, при таком условии, был готов к дальнейшему сопротивлению императору, хотя учитывал и альтернативную возможность – осуждение трех глав консенсусом епископов. Однако трагизм ситуации заключался в том, что фактически это играло на руку императору, который единственный знал, чего хотел. В таких обстоятельствах только четкая позиция Папы, как во времена Льва, могла уберечь Собор от превращения его в послушного исполнителя императорских указов или, если бы такое имело место, в дальнейшем предотвратить его повсеместное признание При этом первым и наиболее важным был вопрос о том, как избирать Отцов Собора. Здесь император и Папа, снова таки, имели различное видение. Для Вигилия Церковь состояла из Востока и Запада, как из двух половин. Поэтому он желал видеть Собор в равной мере представленный делегатами с Востока и Запада, чего прежде никогда не было; это было бы новаторством[2]. Таким образом Вигилий предложил, чтобы каждая церковная провинция прислала на этот Собор 5-6 епископов В свою очередь Юстиниан придерживался иного мнения. Для него Церковь состояла из Пяти Патриархатов, поэтому их и следовало представлять равным образом. Здесь мы можем увидеть, что при Юстиниане Пентархии практически соответствовала идее Имперской Церкви. Юстиниану удалось утвердить свое видение. Вигилий осмелился лишь сдержанно высказать свои представления, но в итоге уступил. Отныне решительная Соборная политика Юстиниана объясняется и изменением политического соотношения сил. В 548 г. Юстиниан еще должен был брать во внимание сопротивление на Западе, поскольку война с остготами еще не была окончена, и он опасался, что значительная часть итальянского клира или даже франки, чей епископат также признавал три главы, поддержит готов. Однако в 552 г., когда войска Византии одержали окончательную победу в войне с королем остготов Тотилой и Италия была практически обретена, оппозиция уже не представляла политической угрозы Таким образом, участников на Собор, который был созван в мае 553 г. В Константинополе, избирал фактически император. Оппозиции не существовало. Прибыло 166 делегатов, 18 из которых Юстиниан избрал на Западе; все они были противниками трех глав. Требование Вигилия предоставить ему 20 дней для отсрочки окончательного суждения по трем главам Собор отклонил. Вигилий, со своей стороны, отказался являться на Собор, тем временем издав «Constitutum I», в котором осудил только отдельные фрагменты из произведений Феодора Мопсуестийского, а не его в личном порядке; одновременно Папа акцентировал на том, что речь идет не о вопросах веры. Собор отринул запрет Папы, сославшись на Мф 18, 20 («Где двое или трое собраны во имя Мое…»): ни одно лицо не может противится решению всей Церкви[3]. Однако эта аргументация была безосновательной – уже хотя бы потому, что Папа выступал не сам по себе, ведь за ним стоял весь Запад, пусть и не представленный на этом Соборе. Так, Собор торжественно осудил три главы и, подталкиваемый Юстинианом, вычеркнул Вигилия из диптихов, что в их глазах было равнозначно отлучению; при этом Юстиниан одновременно с этим повелел заявить, что это не означает разрыва отношений с Римским Престолом Собор длился лишь месяц. А через год Вигилий, внутренне сломленный, уступил и согласился осудить три главы В итоге на Западе настал раскол. Там распространялась мысль, будто Папа Вигилий отказался от Халкидонского Собора, посему стал еретиком. Сопротивление II Константинопольскому Собору оказывали не только в Северной Африке, Испании и Северной Италии, но и в Галлии, Иллирии, Тоскане, на Сицилии и Сардинии; оно имело место и среди Римского клира. В сфере влияния императорской власти протест был подавлен путем устранения с Кафедр и изгнания непокорного епископата. Однако в западных государствах германцев оппозиция могла развиваться свободнее, и там «сопротивление» II Константинопольскому Собору в целом имело три ступени: 1. Наиболее радикальное из них заключался в разрыве церковного сопричастия с Римом. Это имело место в Северной Италии – в церковных провинциях Милана и Аквилеи, которые вследствие вторжения лангобардов с 568 г. преимущественно не пребывали в сфере императорского влияния. Милан вернулся к сопричастию с Римом только через 50 лет, Аквилея – аж через 150 лет. 2. Менее радикальное сопротивление заключалось в отрицании или игнорировании Собора, но без разрыва сопричастия с Римом. Так поступила Испано-Вестготская Церковь, которая, пока существовала, т.е. до 711 г., так и не признала II Константинопольский Собор. 3. «Наиболее мягким» выражением сопротивления было формальное признание Собора, однако с понижением ранга (его власти) и релятивизацией. Этим путем пошли сами Папы, от Пелагия I (556-561) до Григория Великого (590-604). Поскольку они пребывали меж двух огней: продолжали испытывать давление Византии, но были вынуждены считаться с оппозицией на Западе. Так, Папы пребывали в очень неудобной оборонительной позиции, когда речь шла не столько об обеспечении признания Собора, сколько о том, чтобы тщательно защитить самих Пап и Собор от обвинений в ереси. Поэтому они снова и снова акцентировали на том, что II Константинопольский Собор не противоречит Халкидонскому Собору и не ослабляет его. С одной стороны Папы отстаивали Вселенский характер II Константинопольського Собора, а с другой – именно они понижали статус его власти, поскольку на практике за ним не признавали того же ранга, что и за четырьмя первыми Соборами, включая Халкидонский Собор. Поэтому защита II Константинопольского Собора была скорее чем-то на подобии обязательства, которое исполняли без особого рвения. Позиция Рима, особенно во Понтификат Григория, фактически сводилась к формулировке: Запад не должен придавать особого значения II Константинопольскому Собору; этот Собор не был существенно значим для вопросов веры; его не стоит сравнивать с четырьмя первыми Соборами, которые определили основания веры и которые надлежит почитать так, как четыре Евангелия; на Соборе речь шла лишь о персональных проблемах[4]. [1] Об этом см.: P. Bruns. Zwischen Rom und Byzanz : die Haltung des Facundus von Hermiane und der nordafrikanischen Kirche w?hrend des Drei-Kapitel-Streits (553)//ZKG 106 (1995) 151-178 [2] Подобная попытка созыва Собора с приблизительно равномерным представительством Востока и Запада уже имела место после Никейского Собора, когда на предложение Папы Юлия Западные и Восточные епископы собрались на Соборе в Сардике в 342 или 343 г.. Но поскольку Собор сразу же разделился и Восточные епископы покинули собрание, он так и не стал прецедентом и имел исключительно Западный характер. Здесь автор не берет его во внимание, называя инициативу Папы Вигилия новаторской (прим. ред.) [3] ACO IV, 209 [4] Высказывания Папы Пелагия I см.: PL 69:402-403, 408-410; Папы Пелагия II (579-590): ACO IV, 2, 105-132; Папы Григория Великого: Ep. III 10 (PL 77:613, Ep. IV 3(671), 4 (671-672), 38 (712-713), 39 (714), Ep. IX 51 (985) В качестве иллюстрации к тексту о. Клауса Шатца SJ: Фрагмент из Послания Папы Пелагия II (понтификат 579-590 гг.) к Илии и другим епископам Истрии, в котором он сравнивает отношение Папы Вигилия и V Вселенского Собора с коррекцией, которую осуществлял Павел в отношении «превосходящего» (superat) Петра (PL, vol 72, col 723, ср. русский перевод см. Виталий Задворный, «История Римских Пап», том 2, стр. 159-161) «Итак, вашей любви следует подумать, что согласие наших предшественников в этом предмете тем больше не было маловажным, чем больше прежде было положено тяжелых трудов в спорах. Но кроме того, пусть ваша братская любовь приведет на память поступок Петра, который превосходит и Павла (qui et Paulum superat). Он долго противился тому, чтобы Церковь принимала народы к вере без обрезания, долго удалялся от общения с обращенными, по свидетельству Павла, который говорит: Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками, а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. И немного после: Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски? (Галат. 2, 11 -14)? Он же, после этого приняв мысль Павла, когда замечал, что некоторые приходящих к Церкви язычников отягощали бременем сохранения обрезания, говорит: Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? (Деян. 15, 10). Неужели же, почтеннейшие братья, так нужно было отвечать на эти слова Петру, первому из апостолов: «то, что ты говоришь, мы не можем слушать, потому что прежде ты иное проповедовал»? Таким образом, если по делу о «трех главах» иное было сказано, когда истина разыскивалась, и иное, когда она была найдена, то почему изменение мнения ставится в вину этому Престолу, который в лице его основателя смиренно почитается всею Церковью (quae a cuncta Ecclesia humiliter in ejus auctore venerator)?»

Фрагмент из предисловия Ричарда Прайса к новому изданию перевода корпуса актов Константинопольского Собора 553 года Ричард Прайс — профессор истории христианства, колледж Хейтроп (Лондонский университет) (Richard Price, The Acts of the Council of Constantinople of 553, With Related Texts on the Three Chapters Controversy, vol I, TTH 51, Liverpool 2009, pp 56-58) Современные авторы вновь и вновь повторяют, что Папа Вигилий в конечном счете утвердил декреты II-го Константинопольского Собора. Но каково было его мнение, и мнение его предшественников о «сравнительном весе» Соборных и Римских декретов? Перед Халкидонским Собором Папа Лев утверждал, что Вселенский Собор для обсуждения вероучения неуместен, поскольку его собственный Томос уже разрешил дискуссионный вопрос [1]. По окончанию Собора его письмо императору Маркиану от 21 марта 453 года подтвердило догматические декреты Собора, но без фанфар, поскольку Папа все еще был глубоко оскорблен принятым (участниками Собора, но отвергнутый Папой Львом – прим. переводчика) 28-м каноном о привилегии Престола Константинополя [2]. Только к концу своего Понтификата, в ответ на Восточную оппозицию Собору, Папа Лев сделал упор на его авторитет. Намерением Папы Вигилия, когда он в 548 году издал свой Iudicatum, осуждающий «Три Главы», было окончательно урегулировать вопрос. Однако когда авторитет этого документа был отринут Западными провинциями, которые прежде традиционно были послушны голосу Рима, Папа неохотно согласился на Собор состоящий из Западного и Восточного епископата. Наконец, когда в мае 553 года Собор был созван, Папа отказался принимать в нем какое-либо участие, совещаясь с небольшой группой верного ему клира. 14 мая он подписал Constitutum I – который, по-видимому, содержал окончательное постановление о «Главах» – заканчивающийся словами: Он не мог бы более однозначно заявить, что его декрет является окончательным и не оставляет места для дискуссий. Поскольку в то же самое время Вселенский Собор пребывал в процессе обсуждения тех же вопросов, Папой подразумевалось, что его собственная власть превышает власть любого Собора. Когда Папа Вигилий все же капитулировал перед императорским давлением и решился подписать Второе Послание к Евтихию и свой Constitutum II, то он никоим образом не уменьшил свои притязания. Он подтвердил постановления Собора, но не его власть; в действительности он вообще не упоминает о нем. Вместо этого Папа принял указы Собора и издал их от своего имени. Опять же, его собственный голос он представляет как окончательный: Папское пренебрежение к Соборам не ускользнуло от миафизита Иоанна Филопона, который пишет вскоре после Собора: Удивительно наблюдать дебаты между двумя пространными изложениями, выступающими за диаметрально противоположные позиции, написанные одним человеком. Еще более странно то, что оба изложения утверждают исчерпывающее и окончательное решение, закрывающее дискуссию на все времена [4]. Однако очевидно, что оба документа не предназначались для последовательного чтения. В рукописной традиции они передавались независимо. Названия «Constitutum I» и «Constitutum II» являются современными и потенциально вводящими в заблуждение, поскольку второй документ был написан не для того, чтобы дополнить первый, но в надежде вычеркнуть его из человеческой памяти; в то же время была выпущена новая редакция Соборных Актов из которой был изъята ссылка на Constitutum I. В результате этого к Constitutum II, а не к Constitutum I, относились как к исполнению обещания Папы дать свое собственное суждение по вопросу о «Трех Главах». Это позволило Евстратию в его «Житии Евтихия» восторгаться уникальным соработничеством на Соборе между Папой и Восточными Патриархами [5]. Вигилий понес посмертное унижение, будучи единственным Папой VI века, который не был похоронен в Соборе Св. Петра, и с тех пор он вызывал больше неуважения, чем кто-либо из его предшественников на Папском Престоле. Более отдаленный и более милосердный взгляд может помочь распознать в нем человека, который не был по своей природе двуличным и беспринципным, но находился в обстоятельствах, которые требовали от него наличия тех даров, которыми он не обладал - уверенности в себе, толстокожести и железной воли. Скорее в нем преобладали человечность и чуткость [6]. Разве мы не можем принять с благочестивым милосердием наблюдение Кардинала Барония о том, что знавшие Папу Вигилия лучше всех, признавали его, вопреки всем недостаткам, «истинно католическим мужем»? [7] [1] Cf. Leo, ep. 82 (Price and Gaddis, I, 96–8) and de Vries (1974), 104–7 [2] Leo, ep. 115 (Price and Gaddis, I, 151–2) [3] Philoponus, Four Tm?mata, in Michael the Syrian, Chronicle, trans. Chabot, II, 102 [4] Какой из них должен быть признан католиками авторитетным сегодня? См. de Vries (1974), 161–94 о недавних дебатах среди католических исследователей, разделенных предпочтением Constitutum I и признанием того, что последующая традиция следовала Constitutum II [5] PG 86B. 2308B-2309C. Михаил Сириец записывает схожее утверждение: ‘Поскольку все четверо были в городе, это был, как говорят, наиболее славный из всех Соборов’ [6] Его письма к диаконам Рустику и Себастьяну (Деяния VII, 8) лишающее их поста из-за предательства, является трогательным свидетельством личной травмы, усугубляемой тем, что Рустик приходился ему племянником [7] Бароний (1602), 240. Его комментарий добавляет новый нюанс слову ‘католический’