Церковь как социальный институт: особенности протестантской экклезиологии

[Владимир М.]

В закрытой теме о побивании камнями n-vilonov высказал очень важную и интересную мысль:

 

 

Да, и ещё один момент - насчёт жестокостей, творимых христианами, и т.п. Всегда, на всём протяжении христианской истории, существует и не может не существовать напряжение между Церковью в собственном смысле слова - то есть, сообществом всех, уподобляющихся Христу (или, лучше, уподобляемых Христу воздействием Св. Духа), Телом Христовым, и Церковью как социальным институтом.

 

Для того, чтобы люди узнавали Христа и (те, кому это нужно) вставали на путь уподобления Христу, нужны определенные средства. Нужно, чтобы кто-то распространял (проповедовал, издавал, переводил на разные языки, и т.д., и т.п. Новый Завет; нужно, чтобы отправлялись мистерии, актуализирующие ключевые события Нового Завета (в христианском богословии эти мистерии называются Таинствами). Нужно, чтобы верные могли где-то и как-то вместе собираться и молиться. В общем, есть много потребностей как чисто богослужебных, так и организационно-хозяйственных. Поэтому Церковь не может не становиться также и социальным институтом.

 

Но с того момента, как она становится социальным институтом (то есть, со времен самого Иисуса Христа и апостолов) доступ в этот институт оказывается открыт для людей с самыми разными мотивациями, а вовсе не только с мотивацией уподобления Христу. При этом можно составлять какие угодно (и сколь угодно жесткие) правила, регулирующие членство, но никакие правила всё равно не смогут пропускать внутрь только людей, нацеленных на уподобление Христу, а всех прочих оставлять снаружи. Единственное настоящее внешнее, извне заметное проявление христианина - это любовь к ближнему (Мф. 7:20-23, Мф. 25:34-40). Но как любовь к ближнему (бесконечно разнообразную, в зависимости от ситуации, от потребностей ближнего) можно описать правилом? Никак. Один и тот же поступок, в зависимости от ситуации, может быть и проявлением любви к ближнему, и проявлением ненависти к нему.

 

Поэтому в Церкви, как в социальном институте, всегда существует возможность быть не последователем Христа, а любителем правил; правила соблюдать, а действительной любви к ближнему не проявлять. И члены Церкви (и миряне, и клирики) всегда этой возможностью широко пользовались.

 

Я бы даже сказал, что отсюда можно почерпнуть несокрушимые аргументы для полемики с некоторыми современными сектами, учащими о неком языческом пленении Церкви, плевелах, неотличимых от пшеницы и т.п., и пытающихся этим оправдать свое недавнее возникновение. Но вместе с тем я задался вопросом: не здесь ли, в этом разграничении Церкви как общества спасаемых и Церкви как социального института, кроется фундаментальное различие между католической и православной экклезиологией с одной стороны и простестантской - с другой? Я имею в виду, что, доведя упомянутое разграничение до противопоставления, возможно обосновать допустимость раскола, отделения от Матери-Церкви. Да, мол, Христос обещал Своей Церкви, что врата ада ее не одолеют, но это относится к Церкви как совокупности истинно благочестивых христиан, а не к социальному институту, который в случае необходимости, при чрезмерном возрастании ложных последователей Христа, можно заменить на другой, что протестанты и попытались сделать... А почему бы Церкви не быть представленной в виде нескольких социальных институтов? Отсюда теория ветвей, которой придерживаются некоторые протестантские деноминации.

 

Католики же и православные, как мне думается, в меньшей степени склонны разграничивать два аспекта Церкви, рассматривая их во взаимосвязи: Церковь, основанная в день Пятидесятницы должна просуществовать до второго пришествия в том числе как тот самый социальный институт, возникший в апостольскую эпоху, в неразрывной вероучительной и сакраментальной преемственности.

 

Я прав?

[Корнилий]

У тоже зачастую разделяют церковь как социальный институт и Церковь как тело Христа. Скорее всего корни этого как и у протестантов так и у нас кроются в истории.

[Владимир М.]

У тоже зачастую разделяют церковь как социальный институт и Церковь как тело Христа. Скорее всего корни этого как и у протестантов так и у нас кроются в истории.

Вам ведь тоже надо оправдывать имевший место раскол.

[n-vilonov]

В закрытой теме о побивании камнями n-vilonov высказал очень важную и интересную мысль:

 

 

Да, и ещё один момент - насчёт жестокостей, творимых христианами, и т.п. Всегда, на всём протяжении христианской истории, существует и не может не существовать напряжение между Церковью в собственном смысле слова - то есть, сообществом всех, уподобляющихся Христу (или, лучше, уподобляемых Христу воздействием Св. Духа), Телом Христовым, и Церковью как социальным институтом.

 

Для того, чтобы люди узнавали Христа и (те, кому это нужно) вставали на путь уподобления Христу, нужны определенные средства. Нужно, чтобы кто-то распространял (проповедовал, издавал, переводил на разные языки, и т.д., и т.п. Новый Завет; нужно, чтобы отправлялись мистерии, актуализирующие ключевые события Нового Завета (в христианском богословии эти мистерии называются Таинствами). Нужно, чтобы верные могли где-то и как-то вместе собираться и молиться. В общем, есть много потребностей как чисто богослужебных, так и организационно-хозяйственных. Поэтому Церковь не может не становиться также и социальным институтом.

 

Но с того момента, как она становится социальным институтом (то есть, со времен самого Иисуса Христа и апостолов) доступ в этот институт оказывается открыт для людей с самыми разными мотивациями, а вовсе не только с мотивацией уподобления Христу. При этом можно составлять какие угодно (и сколь угодно жесткие) правила, регулирующие членство, но никакие правила всё равно не смогут пропускать внутрь только людей, нацеленных на уподобление Христу, а всех прочих оставлять снаружи. Единственное настоящее внешнее, извне заметное проявление христианина - это любовь к ближнему (Мф. 7:20-23, Мф. 25:34-40). Но как любовь к ближнему (бесконечно разнообразную, в зависимости от ситуации, от потребностей ближнего) можно описать правилом? Никак. Один и тот же поступок, в зависимости от ситуации, может быть и проявлением любви к ближнему, и проявлением ненависти к нему.

 

Поэтому в Церкви, как в социальном институте, всегда существует возможность быть не последователем Христа, а любителем правил; правила соблюдать, а действительной любви к ближнему не проявлять. И члены Церкви (и миряне, и клирики) всегда этой возможностью широко пользовались.

 

Я бы даже сказал, что отсюда можно почерпнуть несокрушимые аргументы для полемики с некоторыми современными сектами, учащими о неком языческом пленении Церкви, плевелах, неотличимых от пшеницы и т.п., и пытающихся этим оправдать свое недавнее возникновение. Но вместе с тем я задался вопросом: не здесь ли, в этом разграничении Церкви как общества спасаемых и Церкви как социального института, кроется фундаментальное различие между католической и православной экклезиологией с одной стороны и простестантской - с другой? Я имею в виду, что, доведя упомянутое разграничение до противопоставления, возможно обосновать допустимость раскола, отделения от Матери-Церкви. Да, мол, Христос обещал Своей Церкви, что врата ада ее не одолеют, но это относится к Церкви как совокупности истинно благочестивых христиан, а не к социальному институту, который в случае необходимости, при чрезмерном возрастании ложных последователей Христа, можно заменить на другой, что протестанты и попытались сделать... А почему бы Церкви не быть представленной в виде нескольких социальных институтов? Отсюда теория ветвей, которой придерживаются некоторые протестантские деноминации.

 

Католики же и православные, как мне думается, в меньшей степени склонны разграничивать два аспекта Церкви, рассматривая их во взаимосвязи: Церковь, основанная в день Пятидесятницы должна просуществовать до второго пришествия в том числе как тот самый социальный институт, возникший в апостольскую эпоху, в неразрывной вероучительной и сакраментальной преемственности.

 

Я прав?

 

Лично я думаю, Вы правы . Единственно, я не вполне понимаю, причем тут "теория ветвей". Теорией ветвей можно было бы назвать учение, согласно которому Церковь - это социальный институт, содержащий в себе неразрывную вероучительную и сакраментальную преемственность, но такой институт, который может разделиться на несколько "социальных институтов", связанных общностью происхождения, но отчасти различных, и даже противоборствующих. Мне кажется, это абсурдная (хотя и привлекательная, например, для либеральных православных или для англо-католиков) точка зрения. Это не точка зрения классического протестантизма. Церковь, которая есть "святые верующие, овцы, которые слышат голос своего Пастыря" ("credentes, sancti, oviculae audientes vocem pastoris sui" - Шмалькальденские артикулы, часть III, артикул XII "О Церкви"), едина, и, обетование Мф. 16:18 относится действительно именно к ней.

 

При этом, кстати говоря, сакраментальная преемственность в ней должна сохраняться - в том числе, и посредством преемственности рукоположений. "Апостолы были призваны непосредственно Самим Христом... Апостолы призывали своих учеников ... Эти люди назывались епископами (пресвитерами) ... Епископы же призывали своих последователей, и так далее, до нашего времени. И так будет до конца света" (Лютер, "Лекции по Посланию к Галатам", из комментария на Гал.1:1). Но тут дело обстоит не так, что Церковь собирается и становится сама собой вокруг преемственной иерархии (как у католиков и православных), а скорее наоборот - Церковь, которая есть сообщество всех верных Христу, непрерывно существует, и для того, чтобы, выполнять волю Бога - отправлять установленные Им Таинства, в каждом поколении ставит на специальных людей на служение Слова и Таинств. Рукоположение епископов и пресвитеров другими (рукоположенными ранее) епископами и пресвитерами считается необходимым потому, что такова одна из функций епископов и пресвитеров в Церкви - законным образом рукополагать людей для служения Слова и Таинств.

[Корнилий]

Вам ведь тоже надо оправдывать имевший место раскол.

Ну он нами то как раскол не признается. Для вас или для поповцев он раскол, а для нас просто очень много христиан впало в ересь.