Как сельский настоятель стал исповедником единства Церквей и пророком экуменизма

[Neta]

«Бог избрал немудрое мира»: как сельский настоятель стал исповедником единства Церквей и пророком экуменизма

В начинаемой сегодня серии кратких статей мы хотим познакомить вас с историей простого русского священника с Нижегородчины – отца Алексия Зерчанинова. Он родился 9 марта 1848 года в селе Большое Мурашкино в семье православного священника. В 1871 году Алексей Зерчанинов окончил Нижегородскую духовную семинарию. Вступив в брак 10 сентября того же года, через пять дней, пробегая, согласно старой синодальной традиции, все меньшие чины и диаконский сан, он был рукоположен в священники.

По рукоположению неопресвитер был поставлен настоятелем прихода села Борисово Нижегородского уезда, где активно занимался миссионерством среди старообрядцев. Староверы были очень активны и многочисленны в те времена. Соседство с ними напоминало о разделении христиан, в то время как их благочестие и образованность укоряли священника Греко-Российской Церкви, что сподвигло его искать с ними общения, устраивать богословские диспуты, а также заниматься церковным образованием своих прихожан: став благочинным Арзамасского уезда, отец Алексий был учителем Закона Божия в шести училищах, одно из которых было построено на его собственные средства.

Активная просветительская и миссионерская деятельность отца Алексея выделяла его из среды типичных представителей синодального духовенства, удручающий моральный образ, менталитет и быт которого был описан и воспет многими современниками. И все же отца Алексия ценили, уважали и продвигали по служебной лестнице… До тех пор, пока 3 июля 1898 года он не был помещён в Суздальскую тюрьму при Спасо-Евфимиевом монастыре как религиозный преступник – “униат, предавший Православие”.

Именно там, в заточении, гусиным пером и самодельными чернилами, на любой, попавшейся ему бумаге писал он свой двенадцатитомный труд – “Царство Божие в мире. Компиляция материалов, прочитанных деревенским дилетантом.” Для деревенского дилетанта, почитаемого вероотступником, юродивым и расстригой, начался путь к возрождению католических структур Византийского обряда в России. Именно в этом труде, не будучи уверенным ни в чем касательно собственной судьбы, подобно исповеднику Иоанну Векку, патриарху Константина града, он предвосхитил в своем неученом анализе и богословии… учение Второго Ватиканского собора, над которым работали лучшие умы Запада, более чем на полвека обогнав учительство Католической Церкви и менталитет большей части своих новых собратьев.

Чтобы понять всю динамику жизни и масштаб мысли “дилетанта”, а также причину столь разительных перемен, обратимся к самим его трудам.

Ревность по доме Твоем снедает Меня (Лк. 2,17). Все началось с миссии ко старообрядцам, разлуки с которыми он не мог терпеть больше, чем плачевное духовно-интеллектуальное состояние собственной паствы. Во второй главе шестой книги “Царства Божия в мире” отец Алексей, явно подражая латинским средневековым трактатам диспутам, которые наверняка изучал в семинарии организует свой текст в форме тезисов и возражений. Однако, если Фома Аквинский на каждое возражение писал ответ, заканчивая диалектическую игру победой своей позиции, отец Алексей, представляя в качестве “обвинителя” некоего синодального полемиста (скорее всего – себя), а автором возражений – некоего обобщенного старообрядца, место ответа на возражения оставлял пустым, ведь никакого приемлемого ответа со стороны представителя официальной церкви он так и не смог придумать. Вернее, он-то смог додуматься до одного варианта – того, из-за которого он и оказался в тюрьме, ведь ответ этот привел его к унии с Римом.

[Neta]

Приведу, для удобства, краткий творческий пересказ второй главы шестой книги, советуя прочесть оригинал:

Синодальный богослов: Староверы неправы, что отделились от господствующей церкви, ибо не подчинились учению отцов Собора 1666-1667 годов.

Старовер: Мы не подчинились тем отцам, ибо нашли их противоречащими другим, древним отцам. Разве не так должно поступать православным? Вспомните латинян…

Усрамился Синодальный богослов, и поменял тему:

– Вопросы обрядового характера не так значительны, чтобы рвать общение Церковное.

Старовер же ответил ему:

– Разве это так? Из-за обрядов и слов мы отделились и от латинян, ибо обряды выражают веру. А если незначительны, зачем отлучаться и зачем отлучать?

Паки усрамился синодал и, зело опечалившись, поспешил прибегнуть к следующему аргументу:

– Старообрядцы почитают Церковь безошибочной только в теории, но не на практике, не в реальности, не взаправду. Есть Церковные власти, они вправе решать, вправе менять…

– Можно ли по-другому? В противном случае нам придется согласиться не с вами, а с Римской Церковью. Известно, что мы противились подобным притязаниям Римских пап, даже святых мужей из их числа… А вы и не святы, а все туда же. Покажите нам безошибочную церковь! Укажите нам неповрежденное, истинно-древнее Православие, мы последуем.

Официальный богослов решил остаться на теме Церкви:

– У вас, старообрядцев, 180 лет не было епископата!

На что старовер тут же ответил:

– У всего востока не было православного епископата 120 лет во времена иконоборцев. А на Западе в то время уже царили те ереси, которые позже были осуждены Восточными патриархами или соборно, или отдельными святителями – Фотием и Михаилом Керулларием.

Синодал пошел в частности:

– Против канонов учреждена была австрийская иерархия ваша!

На что старовер, зная общую историю Восточной Церкви, отвечал:

И св. Фотий был поставлен вопреки воле законного патриарха Игнатия, против Папы Римского. Он же разрешил отступать епископу и пресвитеру от священноначалия ереси ради. И св. Фотия отлучали, и отцов наших, древлеправославных христиан.

Синодал не унимался:

– У старообрядцев необразованное духовенство. Как вы можете спорить с нами, учеными людьми?!

Старовер же продолжал свою речь о Фотии, при котором не было ни одного правильно обставленного училища, но и он противился Папе, и его духовенство.

Синодал перешел к последнему:

– Вы, старообрядцы, ошибаетесь, когда проповедуете о воцарении в Церкви антихриста.

– Может быть. Но у нас, старообрядцев, есть все на основания. Нельзя служить Богу и мамоне, а в Официальной Церкви все на деньгах построено при всеобщем безбожии.

– Не управляют ли вашими старообрядческими церквами и общинами ваши магнаты?

– Как вами – императоры. Но наши магнаты – хранители истинного православия.

“–Нет, наши!”, “–Нет, наши!” – мог бы добавить я, но у заключенного священника не было времени и лишней бумаги для стилистических излишеств: каждая глава каждого его тома снабжена сносками на прочитанную литературу, и сноски эти в объеме своем были сопоставимы самим главам.

«Одним словом – из рассмотрения сих тезисов нельзя не видеть, сколько вреда для Восточной церкви принесло самоуправство ее самозванных патриархов Фотия и Керуллария с их сторонниками и защитниками, ведущими путем религиозного раздора сию церковь к верной погибели… Несладки такие плоды!» — заканчивает отец Алексей вторую главу1.

Общение со старообрядцами и горячее желание единства с ними – жажда упокоения Христианской Церкви и уврачевания раскола привело о. Зерчанинова ко многим экклезиологическим и экуменическим откровениям, первое из которых был следующим:

Все расколы имеют нечто общее между собой, и один влечет за собой следующий. Раскол староверческий есть лишь продолжение логики Великого Раскола. Сие есть темный, греческий миф об Уране, Хроносе и Зевсе – только на яву. А единство Христиан жизненно необходимо. А единственный, проначеренный и испытанный святыми отцами непорочный гарант этого единства – Корифей Апостолов.

Ладно бы речь шла о личном “переезде” в Рим (сантименты по католической европе со стороны русского интеллигента-самоучки еще можно понять), но почему вообще и непременно необходимо единство всех? Разве нельзя жить спокойно,по принципу “чья земля/нация/фамилия – того и вера”? Действительно, почему провинциальный священник не мог жить беспечно, зная, что есть официальная Церковь, есть неофициальная, есть православные, есть инославные и иноверцы? Разве не так жили тысячи его собратьев по главенствующей церкви в конце XIX столетия, да еще и в многонациональной империи? В империи, где до 1905 года не внутреннее убеждение верных, но уголовное наказание и карьерные преференции, исходящие от Императора, служили гарантом положения Синодальной церкви?

Вопрос не праздный, ведь и не самый проницательный адвокат дьявола предложил бы навскидку несколько вариантов: тут и желание подавить инакомыслие, и жажда утвердиться в собственной правоте (латентно не будучи в ней уверен), и романтический национализм славянофильского толка…

[Neta]

Мы же позволим отцу Алексию ответить самому за себя2:

“Господь изрек: Заповедь новую даю вам (Иоанн XIII, 34): «оставляя вас» (апостолов) для деятельности в распространении и утверждении в мире сем Царства Моего, доколе не возьму вас к Себе (XIV, 3). И для руководства Вам в Вашей деятельности даю вам новую заповедь, исполнением которой вы будете отличаться от всех как именно Мои ученики[,] и по исполнению которой вас будут узнавать как Моих учеников.

Посему заботиться нужно и о соединении Восточной Церкви с Западною; и не только о них, но и всех других, насколько это возможно; ибо Господь сказал: всякое царство[,] разделившееся в себе, запустеет (Мф. XII, 25), тем более, что единство христиан, по доводам блаженного Августина, вообще полезно”.

“Особенно важно заботиться об этом соединении в настоящее время, когда яд неверия, проникая в сердца христиан, как червь, незримо подтачивает великое древо Христовой Церкви (Мф. XIII, 31-32), безвозвратно рубя пороками и самоубийством слабых её чад.”

Подробно тому, как беспокойный враг софистов Сократ на страницах Платоновских диалогов предвосхищает добрую часть тем и решений западной философии вплоть до сего дня, отец Алексий Зерчанинов предвидел то, с чем столкнется Католическая Церковь в XX столетии, с чем будут бороться отцы Второго Ватиканского собора, против чего свв. Павел VI и Иоанн Павел II, папа Венедикт и другие святители Церкви поднимали знамена крестового похода Новой Евангелизации. Он предзрел связь между разделением христиан, последствиями раскола для всех вовлеченных церквей, с наступающим обмирщением и дехристианизацией мира. В духе святых отцов полагая Церковь – Царством Божиим на земле, он понимал, что Царство сие не должно разделиться. И не может. Но… вместе с тем, оно делится, и уже разделено…

В размышлениях о том, как это возможно, в изучении святых отцов и истории Церкви он пришел к следующему выводу и формулировке, достойной черновика Догматической конституции Lumen Gentium или декрета об Экуменизме Вселенского собора, до которого оставалось еще полвека:

Католическая Церковь, пребывающая в единстве с преемником святого Петра, является в полной мере Церковью, но все христианские Церкви и общины, отделенные от полноты общения с ней по вине многих людей и в силу разных обстоятельств, все-таки сохраняют с этой Церковью связь – пусть несовершенное, но общение, поддерживаемое Духом Святым.

Глас вопиющего в пустыне: “Отделенные братья” не являются раскольниками, Церкви наши – сестры; спасение же от Вселенской Церкви

Он очень четко разделял раскольников от обычных христиан – виновников церковных смут от жертв, которые ни в чем не виноваты – тех, кого Дух Сам ведет ко святости и полноте общения.

Такивых он называет “отделившимися собратьями”3, “сущими католиками”4 – теми, кто “безсознательно чувствуют нужду” в соединении Церквей, даже когда удовлетворяют этот духовный зуд о полноте неверно, то есть обращаясь, за неимением лучшего варианта, к старообрядчеству или протестантизму5.

В заключительной главе пятой книги отец Алексей и вовсе говорит, предвосхищая фиксацию существенного разделения с точки зрения Католического учения между “отделенными церквами” и “общинами”, о некоем сущностном, большем, чем у протестантов, единстве между «православно-русской» и Римско-Католической Церковью6, противопоставляя их “всевозможным антипапистам”, которые, попирая заповедь о любви между христианами – любви, которая по мнению отца Алексия и должна являться критерием истинной Церкви – “драпируются в борьбе с католичеством в тоги всевозможных протестантов, гуманистов и других псевдофилософов, имя которым – легион.”7

Неужели называть отделенных христиан братьями – такой скандал?

Было время, когда все было не так просто. Это время, когда Европа, израненная религиозными войнами и пораженная Реформацией, жила по принципу “чья власть – того и вера”, когда надежды решить догматические вопросы экстенсивно или интенсивно почти угасли, христиане привыкли жить друг без друга, а внутри Западной Церкви богословие шло по пути возведение стен и укрепления границ, чтобы не допустить новых потрясений. Это было время пост-тридентского ригоризма – время собирать камни дисциплины и бросать их в другие Церкви, другие обряды.

Термин “отделенные [от нас] братья” в отношении находящихся в расколе христиан впервые в новой истории появляется в римо-католическом богословском дискурсе, предположительно, лишь в 1793 году, в двух папских посланиях епископу Кьюзи-Пиенца8.

[Neta]

Согласно исследованию профессора Папского Григорианского Университета Эдварда Фарруджа9, на более высоком уровне – уровне понтификального, собственно папского учительства – слово “братья” в отношении восточных не-католиков появляется в 1894 году в энциклике Orientalium Dignitas папы Льва XIII, которую он дал в защиту восточных католиков от латинизации. Однако, звучит оно следующим образом – “fratres dissidentes” – братья отправшие. Хорошо ли это?

Несмотря на то, что в самом это выражение будто бы вложена вина “братьев” за их “отпадение”, при том, что православные “отпавшие братья”, быть может, неосознанно противопоставлены Львом XIII “достопочтенным братьям” – предстоятелям Восточных Католических церквей, все они – католики и не-католики Христианского Востока – включены в одну общую концептуальную категорию – категорию братьев. И это очень важно. В этих словах была истина. Но не вся.

Настало время, когда Римский Первосвятитель будто бы внял словам и мыслям одного заключенного пресвитера, деревенского дилетанта. Появившись в первой энциклике (Ad Petri Cathedram) св. Иоанна XXIII в 1959 году отношении протестантов, выражение “отделенные братья” было вскоре закреплено за членами восточных не-католических церквей в двух документах открытого тем же понтификом Второго Ватиканского собора – последнего на настоящий момент Вселенского собора Католической Церкви.

В Декрете о Восточных Католических церквах (Orientalium Ecclesiarum) в отношении Восточных некатоликов звучит имя “fratres seiunctos” — отделенные братья, в Декрете об Экуменизме (Unitatis Redintegratio) мысль развивается далее, и говорится, что эти “отделенные братья” на Востоке присутствуют не в виде отдельных христианских общин (как это сказано о протестантах), но в виде поместных Церквей, имеющих апостольское происхождение. При св. Иоанне Павле II эта концепция получила дальнейшее уточнение: “сестрами” могут называться не только поместные католические епархии между собой, но все епархии, имеющие действительное апостольское преемство – все церкви Востока и Запада в полном или неполном единстве с Католической Церковью10.

В энциклике Ut Unum Sint от 25 мая 1995 года понятию “Церкви-сёстры” была посвящена одноименная глава.

В 2007 году Конгрегация доктрины веры внесла ясность в использование термина, исключив всякого рода дуализм на Вселенском уровне – исключая, что у самой Кафолической Церкви, которая всем мать и никому не сестра, а не у ее дочерей – в доме Отца и дальней стране – могут быть равновеликие партнеры и родственники, ибо мысль о существовании двух или более христианских церквей в самой высокой степени абстракции в корне противоречит логосу, пафосу и этосу самого христианства.

Теперь, не кажется ли вам удивительным, что практически вся эта рефлексия, ставшая частью учительства лишь в XX веке, была проделана о. Зерчаниновым на рубеже веков в суздальской тюрьме для вероотступников? Возможно ли это?

Вполне возможно. Ведь во-первых, отец Алексий был на острие, на передовой, на линии столкновений разных Христианских Церквей. Он видел в “конфессиональных врагах” хороших, богобоязненных и благочестивых людей, видел их страдания и недочеты, видел и благонамеренность, и добродетели… одновременно осозновая и недостатки, и искушения, и козни диавола.

С другой стороны, отец Алексий вырос в семье священника и был семинаристом, а затем священником, который любил Святоотеческое Предание. Его совсем не могло удовлетворить “ригористическое” отношение к Filioque или другим выражениям веры Римско-Католической Церкви, которые были отличны от тех, что приняты на Востоке, поелику за разностью форм он видел единство смыслов, а за расколом на почве этой разности – корыстные и политические интересы.

Воистину эпоха христианской античности и средневековья знает множество примеров того, когда разделение, часто поражавшее Христианскую общину, не воспринималось как окончательное и автоматически “извергающее” всех несогласных из категории христиан, в отличие от того настроения, которое охватило всю Европу в Новое Время:

Культура компромисса, поиска грани между законным разнообразием и необходимым сущностным единством, ведомая исключительно чувством острой и личной боли о разделении общины верных, была развита в ранней Церкви настолько, что, например, Афанасий Антиохийский, известный своим страдальчеством за исповедание Никейской веры, изыскивал все возможности, чтобы “включить” в число православных христиан даже тех, кто не был согласен с никейскими формулировками – только удостоверившись, что те не верят как радикальные ариане, но минимально согласны с православными по существу11, в то время как Григорий Богослов, кроме того, что в своем Слове на погребение Василия Великого говорил, что ради единства с иудеями готов отказаться от греческого слова Христос в пользу еврейского варианта “Помазанник”, в 41-ом слове на Пятидесятницу, сам, еще задолго до отца Алексия, предвосхитил термин “отделенные братья”, кратко выражая всю суть святоотеческого экуменизма и богословского диалога следующим образом:

“Если вы не исповедуете Святого Духа ни несозданным, ни неподлежащим времени, то (дозвольте ревности выразиться несколько и смело) в вас явно действует противный дух. Если же вы до такой степени здравы, что избегаете явного нечестия, и вне рабства ставите Того, Кто и нас делает свободными, то со Святым Духом и вместе со мной рассмотрите сами и последующее, ибо я уверен, что вы уже в некоторой мере причастники Духа, и буду рассуждать с вами, как со своими. Или укажите мне нечто среднее между рабством и владычеством, где мог бы я дать место достоинству Духа, или, избегая рабства, не оставляйте неизвестным, куда причисляете Того, о Ком вопрос.

Но вас затрудняют слоги, останавливает одно выражение, и оно делается для вас камнем преткновения и камнем соблазна, чем для некоторых был и Христос Это – человеческая немощь. Сойдемся между собой духовно, будем лучше братолюбивыми, нежели самолюбивыми. Признайте силу Божества, и мы сделаем вам снисхождение в сказанном. Исповедуйте естество под другими наименованиями, какие наиболее уважаете, и мы излечим вас как немощных, даже скрыв иное к вашему удовольствию. Ибо стыдно, подлинно стыдно и довольно безрассудно быть здоровыми по душе и ставить в великое звуки, утаивать сокровище, как бы завидуя другим, или опасаясь, чтобы не освятить языка. Но еще стыднее нам подвергаться тому же, в чем других обвиняем, и осуждая споры о звуках, самим стоять за букву. Исповедуйте в Троице единое Божество, или, если угодно, единое естество; и я испрошу вам у Духа слово Бога. Ибо хорошо знаю, что Давший первое дает и второе, и тем более, если причиной спора какая-то духовная робость, а не дьявольское упорство. Скажу еще яснее и короче: ни вы не обвиняйте нас за сказанное более возвышенное (ибо не должно завидовать возвышению), ни мы не будем вас осуждать за те слова, которые вам до времени по силам, пока не достигнете, хотя другим путем, того же с нами пристанища. Мы домогаемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас”.

Таким образом, с одной стороны, один из столпов восточной патристики проводит концептуальную грань между ересью “по существу” и несовершенством “по букве”, а с другой стороны – заявляет о существовании разных степеней “причастности ко Святому Духу”, разной степени единства в Церкви и между Церквами – единства между “своими”.

Все это, наряду с апологией латинского богословия о Святом Духе со стороны св. Максима Исповедника и прочими прецедентами, цитировалось в средние века, уже после раскола греков в с латинянами, по мере того, как все еще относительно регулярно предпринимались попытки восстановить поврежденное единство между церквами Востока и Запада – на так называемых униональных (т.е. объединительных) соборах вселенского и поместного уровня, а также отдельными богословами и церковными деятелями, такими как митрополиты Киевский Исидор или Виссарион Никейский, константинопольский патриарх Иоанн XI Векк.

Подобно последнему, отец Алексий сидел в имперской тюрьме и писал свои литературные воззвания в защиту единства Церкви, свой анализ истории и Священного Предания, верность которому не дала ему жить спокойной жизнью благочинного.

Быть может, в эти моменты он еще не знал, что тайная католичка, дворянка и родственница Столыпина Наталья Сергеевна Ушакова уже готовила план по освобождению его из заключения, а Сам Господь предвидел, что недостойный иерей и деревенский дилетант скоро станет основателем Русского католического экзархата, началом нового делания на ниве единства Церквей, пастырем многих душ, ставленником митрополита Андрея Шептицкого и “предтечей” блаженного экзарха Леонида Федорова.

Впрочем, об этом в следующий раз.

Максим Григорьев

-------------------------

1 Зерчанинов А., свящ. Царство Божие в мире. Компиляция материалов, прочитанных деревенским дилетантом. Т.6, с.28.

2 Там же. Т.6, глава 3, “Нужда в Церковном единстве”, с.28-33.

3 Там же. Т.6, с.32.

4 Там же. Т.6, с.31

5 Там же. Т.6, с.30-31

6 Там же. Т.5, с.46

7 Там же. Т.5, с. 49

8 “Воистину же я мало могу убедить себя, что … должно приписывать им (раскольникам) некие избыточные права, которых у них нет, и которые не были известны древности, которые в большой степени и вызвали ту схизму, что удерживает наших братьев отделенными от нас.” Acta Congregationis archiepiscoporum et episcoporum Hetruriae Florentiae anno MDCCLXXVII, с.1003 URL: https://books.google.ru/books?id=cLIzILmnzEsC&pg=PA1003&redir_esc=y#v=onepage&q=iuntos%20tenet&f=false

9 Farrugia, Edward G, «Re-reading Orientalium Ecclesiarum», Gregorianum, 2007, с. 355

10 См. Slavorum Apostoli (1985), см. также: On The Recent Changes In Central And Eastern Europe | John Paul II, речь в кафедральном православном соборе в Белостоке в июне 1991 г.

11 См. Афанасий, Свиток к антиохийцам.

Источник