"Не сотвористе себе челки..."

[Neta]

Уже, конечно, обсуждено много раз, но тут попался любопытный матерьялец.

 

Православный храм, его убранство, богослужебные одеяния духовенства несут совершенно определенную смысловую нагрузку, выражая богословские идеи невербальными средствами. Однако и внебогослужебная одежда, и даже внешний вид священнослужителей играют существенную роль с точки зрения христианской миссии, проповеди православия миру. Практически любой элемент облика священника имеет то или иное значение для «внешних». Некоторые детали священнического обличья особенным образом выделяют духовное сословие. К их числу относится борода. Многовековая традиция сделала брадоношение символом принадлежности человека к духовному сану.

 

Историк Вселенской Церкви М.Э. Поснов, говоря о подготовке в IV веке монахов к принятию сана священства, пишет: «Требовались коротко остриженные волосы. Острижение лишь верхней части головы (тонзура, гуменец) с оставлением венца из волос заимствовано у монахов к концу V века»¹. Он отмечает, что, согласно Священному Писанию, мужчина должен стричь волосы на голове, а женщина растить (ср.: 1 Кор. 11, 14–15; Деян. 21, 24). Очевидно, в последующее время священнослужители отращивали волосы, но в IV веке еретики-донатисты «ввели стрижение волос священнослужителей», что вызвало критику в их адрес. «Около этого времени изданные Апостольские постановления внушают (IV, 28), наоборот, не носить длинных волос.

 

На Западе стрижение волос предписывается с VI века, на III Толедском Соборе»². После кончины Папы Николая V (1447–1455) кандидатом на Папский престол за свои способности и знание дел Восточной Церкви был кардинал Виссарион, первоначально византийский митрополит Никеи, активный участник Флорентийской унии. Но на конклаве кардиналов возобладало противодействие ему, так как он «неофит, что он еще не брил своей бороды»³.

 

На Востоке сформировалась традиция, когда православное духовенство и монашество в силу своего посвящения Богу не стригли свои волосы и носили бороды. Здесь может быть некоторая связь с ветхозаветным назорейством, представители которого давали обет не стричь волосы⁴. Ветхозаветный назорей был прообразом Христа, Который «по чину назорейскому» не стриг власов. Сие показывают издревле иконы Его, начиная от Нерукотворенного образа. Очень естественно, что последователю Христа Спасителя, и наипаче служителям веры по особенному призванию, вожделенно было подражать Ему не только в духовном, но и во внешнем»⁵.

 

Вопрос о внешнем облике духовенства нашел отражение в антилатинской полемике. Студийский подвижник иеромонах Никита (Стифат; XI век), современник и очевидец разделения Церкви в 1054 году, в послании к «латином о опресноцех» пишет: «Что же о пострижении брады? Не писано ли есть в Законе: не постригайте брад ваших, се бо женам лепо, мужем же неподобно. Создавый Бог судил есть Моисеови бо рече: Постризало да не взыдет на брады вашы, се бо мерзость Господеви. Ибо от Константина царя Кавалина и еретика суща се узаконено есть, на том бо вси знаяху, яко еретическия слуги суть, им же брады постризаны. Вы же се творяще человеческаго ради угодия, противящеся Закону ненавидими будете от Бога, создавшаго вас по образу Своему. Аще убо хощете Богу угодити, от всего того отступите, его же Той ненавидит и ничтоже неугоднаго Ему не творите. Почто рече Господь: Не растите влас главы своея, ни бритвите брад ваших, Бог отводя верныя от бесовския козни то рече: еллини бо не постригаху влас детей своих, приводяху бо их на жертву бесом, велики власы имущя честь деюще идолом… И о брадех же не сице ли заповеда Бог пророком власы главы твоея не питай, рече, рекше не обрости паче же устригай их и очищай да не почасту счесающу ти я соблюдающу же и украшающуся ими и всегда вонями мажущутися, наведеши на ся та ковыми уловляемыя, или паче уловляющыя жены не сотвориши неправды верну бо ти сущю и человеку Божию. И не подобает ти красити влас главных, ни творити челки, рекше, постригати на челе, ни избивати влас, понеже и Моисей отрицает, глаголя, во Второзаконии: не сотвористе себе челки, не избивайте влас не сице ли суть таковая, что убо аще в послушание приведем вас человеки сущя»⁵.

 

Помещение данного произведения в состав славянской Кормчей книги придавало ему особый авторитет и значимость. Предписания Номоканона при Большом требнике возбраняют верным «украшати себе, или власы стрищи и ушаряти ю, или плести власы главы своея. Не повинующихся же отлучати повелевает»⁶. Слово «ушаряти» означает красить, покрасить⁷.

 

Предстоятели Русской Церкви также не обходили молчанием данный вопрос. Киевский митрополит Георгий (1062–1076) в «Стязании с латиною», перечисляя их заблуждения, говорит: «2. Так как бреют бороды свои бритвой, что отступлением является от Закона Моисеева и Евангельского»⁸. Позднее митрополит Никифор I (1104–1121) в послании князю Владимиру Мономаху (†1125) о вере латинской практически дословно повторяет эти слова: «Третье: головы свои и бороды бреют, что запрещено и Моисеевым законом, и Евангельским»⁹.

 

Читайте далее: https://www.e-vestnik.ru/history/oblik_pravoslavnogo_svyashchennika_7086/

[Damien]

 

Предстоятели Русской Церкви также не обходили молчанием данный вопрос. Киевский митрополит Георгий (1062–1076) в «Стязании с латиною», перечисляя их заблуждения, говорит: «2. Так как бреют бороды свои бритвой, что отступлением является от Закона Моисеева и Евангельского»⁸. Позднее митрополит Никифор I (1104–1121) в послании князю Владимиру Мономаху (†1125) о вере латинской практически дословно повторяет эти слова: «Третье: головы свои и бороды бреют, что запрещено и Моисеевым законом, и Евангельским»⁹.

 

 

 

"Однажды утром Миса, Мюмла и фрекен Снорк расчесывали волосы.

— Мисе надо изменить прическу, — сказала Мюмла. — Ей не идет прямой пробор.

— И челка ей ни к чему, — добавила фрекен Снорк и стала начесывать шелковистые волосы. Она слегка оправила кончик хвоста и повернула голову, чтобы посмотреть, не свалялся ли пушок на спине.

— Наверное, приятно иметь такую гладкую шерстку? — спросила ее Мюмла.

— Очень, — ответила довольная фрекен Снорк. — Миса, а у тебя шерстка такая же гладкая?

Миса не ответила.

— У Мисы, наверное, такая же гладкая шерстка, — сказала Мюмла, закручивая волосы в узел.

— А может, ей пойдут мелкие кудряшки? — предположила фрекен Снорк.

Вдруг Миса топнула ногой.

— Старые трещотки! Надоели со своими челками и кудряшками! — закричала она со слезами на глазах. — Воображаете, будто все на свете знаете! А еще эта фрекен Снорк, у которой платья и то нет! Я бы никогда, никогда в жизни не стала ходить без платья. Я бы лучше умерла, чем стала ходить без платья! — И, разрыдавшись, бросилась бегом через гостиную в коридор".