Лидеры

Вкратце: Приветствую форумчан. Отныне любой желающий может прочесть и скачать электронную версию книги "Повесть о Фатиме - величайшем чуде нашего времени" по этой ссылке. Развёрнуто: Некоторое время назад я узнал о явлениях в португальском селе Фатима 1917 года, в 1930 признанных Католической церковью чудесными. Хронология этих и последовавших за ними событий такова: "1917, 13 мая - Пресвятая Дева Мария является в Кова-да-Ирия-Фатиме (Португалия) трём детям-пастушкам (это брат и сестра Франсишку и Жасинта Марту и их двоюродная сестра Лусия Душ Сантуш). Её явления повторяются затем 13 числа каждого месяца вплоть до сентября. 1917, 13 июля - посредством серии видений Богородица открывает детям Свой "секрет". 1941, 31 августа - единственная к тому времени живая свидетельница фатимского явления Лусия (тогда уже - сестра Лусия Иисусова, монахиня кармелитского ордена, устав которого предполагает довольно строгую изоляцию от общения в внешним миром) письменно излагает первые две части "секрета" Фатимы (в дальнейшем их будут именовать первым "секретом" и вторым "секретом" (некоторые добавления будут внесены 8 декабря). Первая часть представляет видение ада. Вторая - предсказание о судьбе России, о мировой войне, о гонениях на христиан и страданиях Святого Отца; здесь содержится также просьба Богородицы о распространении в мире почитания Её Непорочного Сердца, которому Святой Отце в конечном счёте посвятит Россию, и та "обратится". 1944, 3 января - в Туе сестра Лусия по поручению епископа города Лейрии записывает третью часть "секрета" Фатимы (впоследствии именуемую третьим "секретом"); этот текст отныне хранится у епископа в запечатанном конверте". (Пётр Сахаров, "Фатимское послание: повод к размышлению о главном", Москва, "Русская мысль" от 6 июля 2000) Третий секрет, или тайна, была опубликована с благословения Иоанна Павла II в 2000 году. Как пишет Сахаров, "обнародованный "секрет" не содержит решительно ничего нового" (там же). Это описание видения, символически изображающего предсказанные во второй части страдания Папы, гонения и войну. Ко всему сказанному необходимо добавить, что последним из фатимских чудес 1917 года была "пляска солнца", свидетелями которой 13 октября стала толпа, насчитывавшая, по разным данным, от пятидесяти до семидесяти тысяч человек, заинтересовавшихся обещанием, сделанным детьми. Оно создало общественный резонанс и впоследствии получило наибольшую известность, так что о нём иного говорят как о собственно "фатимском чуде". Более подробно обо всё этом можно прочесть в Википедии (1, 2), но самые развёрнутые и обстоятельные сведения я нашел в книжице "Повесть о Фатиме - величайшем чуде нашего времени", которая теперь доступна в электронном виде. Для скачивания нужно нажать на верхней пенели стрелочку, направленную вниз.

(III) 2. 1. 2. Форма и материя. Для понимания онтологии Аквината важно кратко рассмотреть его теорию формы и материи. Мы уже обращали внимание на место, которое занимает теория формы у Аристотеля. Для Стагирита форма (eidos, morphe) является внутренним онтологическим началом вещи, тем, что делает вещь ею самой. Новизна Аристотеля – в увязании эйдоса с бытийным актом самой единичной вещи. В отличие от Платона, Стагирит принимает во внимание бытийный акт в единичных вещах, которые для него уже являются не изменчивым становлением, но «субстанциями в первом значении», образуют исходный пункт его метафизики. «Форма сущности становится коррелятивным пунктом для всех общих сущностных высказываний о вещах, для всего, что о них можно сказать как самих по себе (kath'ayto), то есть – для их дефинитивных свойств. Форма (эйдос) является источником любого универсального познания и как таковая находится в вещах, а не отделена от них как нечто общее. До определенной степени единичная вещь (по крайней мере, частично) тождественна со чтойностью (Мet. Z 6)» [seidl 2001: s. 359]. Фрагмент Меt. Z, 17, 1041 b5-9 отчетливо свидетельствует о том, что форма субстанции – это первая причина бытия. «Субстанцию-форму Аристотеля, как имманентную онтологическую структуру вещи (come immanente struttura ontologica della cosa) нельзя смешивать с чем-то абстрактным или универсальным». Эта имманентная онтологическая структура вещи приобретает статус универсального понятия в процессе человеческого познания: in quanto struttura ontologica e principio metafisico, l’eidos non e un universale, ma in quanto viene pensato e astratto, diventa universale [Reale 2007: р. 146]. С помощью теории формы как онтологического акта Аристотель решает апорию единичного и универсального в субстанциях. В онтологическом аспекте форма – бытийный акт вот этой конкретной субстанции, акт, конституирующий эту вещь как нечто единичное и неповторимое. А в эпистемологическом аспекте форма, как собственный предмет интеллектуального познания, является основанием дефинитивного определения вещи (что позволяет сделать вот эту субстанцию предметом научного исследования, ибо наука касается чего-то универсального). Святой Фома переосмысливает Стагиритову теорию формы в перспективе своего учения о бытии. Он соглашается с Аристотелем, что форма есть онтологическое начало (forma quae est principium in essendo, cum secundum eam res sit in esse - Sent. Меt lib. 5 1. 1 n. 14; forma quidem materiae inquantum dat ei esse actu - Sent. Меt. lib. 5 1. 2 n. 13). «Форма – не что иное, как акт материи» (forma nihil aliud est quam actus materiae; STh. I, q. 105, а. 1). Причем Тома отмечает (соглашаясь здесь с Аристотелем), что форма является первичным актом, тогда как действия и поступки составляют примеры вторичных актов (forma est actus primus, operatio autem est actus secundus, tanquam perfectio et finis operantis; In De Cael. lib. 2 1. 4 n. 5). Аквинат разделяет формы на субстанциальные и акцидентальные. Субстанциальная форма вместе с первой материей конституирует тот или иной субъект (вещь, субстанцию). Акцидентальные формы придают индивидуальной субстанции определенные свойства, характерные для вот этой или вон той субстанции (вот этого дуба или вон того человека) [swiezawski 1999: s. 270]. Истолковывая второе отличие субстанциальной формы от акцидентальной, Фома указывает на то, что субстанциальная форма определяет материю. Какое место занимает материя в томистской метафизике? Как сам Аквинат понимает материю? Латинский термин materia передает греческое слово hyle. Этим термином Аристотель обозначает материю и в смысле (а) одного из конститутивных принципов вещи (или синолона), и в смысле (b )материала, из которого образована определенная вещь. Материя в смысле (а) является идеальным (бестелесным) началом. Это нечто неопределенное, то, что лежит в основе любой определенности, что нуждается в форме, чтобы стать чем-то определенным (см., например, Мet. Z, 3, 1029 а20). В схоластике это первое значение материи получит название materia prima. Материя в смысле (b ) - это материал, из которого создана вещь (вот эта статуя – из вот этой бронзы, вот этот стул – из такой-то древесины; см., например, Phys. А 9, 102 а 31). В схоластике этот аспект материи получил название materia secunda. Для Аквината первая материя – это чистая потенциальность, нечто универсальное по отношению ко всем вещам, вездесущее и неопределенное. Вторая материя – это собственно материал, материальная структура природной вещи или артефакта (materia est ex qua aliquid fit; STh. I, q. 92, а. 2 аd 2). Любой материал в отличие от чистой потенциальности первой материи уже содержит сочетание потенциальности с определенной актуальностью, с определенной формой [swiezawski 1999: s. 267]. Вот эта куча камней уже как-то оформлена, даже любой хаос имеет определенную структуру. Вот главные фрагменты, в которых Фома описывает первую материю. Для Аквината первая материя является чистой потенциальностью (например, prima material, quae est pura potentia; Super Sent. lib. 1 d. 2 q. 1, а. 1 аrg. 3; in rebus invenitur aliquid quod est potentia tantum, ut materia prima; ScG. lib. 1 сар. 43 n. 6). Она - нечто универсальное, существует везде, в любом теле и в любом месте (materia prima, quae est in omni copore, quo omnis locus impletur; Super Sent. lib. 1 d. 37 q. 2, а. 2 аrg.: fuisset igitur creata material prima, quae est omnibus corporibus communis; ScG. lib. 2 сар. 44 n. 11; materia prima sunt quidem ubique, sed non secundum idem esse; STh. I, q. 8, а. 4 аd 1). Первая материя является чем-то неопределенным, индифферентным относительно форм и ограничивается, определяется благодаря определенной форме (materia prima, quae de se est indifferens ad omnes formas (unde et infinita dicitur) finitur per formam; Super Sent. lib. 1 d. 43 q. 1, а. 1 со; materia prima sit infinita in sua potentialitate; ScG lib. 1 сар. 43 n. 6; materia prima est infinita; STh. I, q. 7, а. 2 аrg. 3). Без формы первая материя не может существовать; она является скорее одним из основополагающих онтологических начал каждой материальной вещи (cum materi9a prima sine forma esse non possit; ScG lib. 4 сар. 63 n. 5; materia prima non existit in rerum natura per seipsam, cum non sit ens in actu, sed potentia tantum; STh. I, q. 7, а. 2 аd; prima materia secundum se considerata, est absque omni actu; STh. I, q. 25, а. 1 аrg. 1; materia prima habet esse substantiale per formam; STh. I, q. 84, а. 3 аd 2). Учение о первой материи сегодняшнему читателю кажется несколько загадочным и даже противоречивым. Ведь здесь речь идет об онтологическом начале, о чистой потенциальности. Первая материя не может ни существовать без формы, ни познаваться без формы. Так что это за тайная инстанция, что это за темное естество? Она не существует сама по себе, но не является чистым ничто. Фома даже говорит, что Бог сотворяет первую материю. С материалом все понятно. Этот стол сделан из дерева, а тот – из стекла. Форма стола существует здесь в разном виде, она разнообразна благодаря тому или иному материалу. В этом аспекте материя как материал является одной из причин вещи, тем, из чего сделана или в чем реализована определенная форма. Возводя дом, мы не можем пренебрегать материалами. И для реализации проекта этого дома важно не только – хороший ли это проект (формальная причина), кто будет строить этот дом (действующая причина) и с какой целью этот дом строится (целевая причина). Важно также - из чего, из каких материалов мы собираемся строить этот дом (материальная причина). Так, кажется, думал Аристотель и так думает Фома. Однако для чего же здесь первая материя как чистая потенциальность? Аквинат считает, что каждая вещь, вместе с формой, имеет еще и онтологическое начало ограничения формы, лимитационный принцип всякой формы. Акт как таковой, и подавно – форма как таковая, не может сам себя ограничивать. Форма «не является способной к самоограничиванию (самообмежувальною)» [Wippel 1993: p. 111]. Первая материя как раз и мыслится как онтологическое начало лимитирования каждой конкретной вещи (составленной из формы и материи в смысле материала). Речь идет об а distinct limiting principle within the essence of each such limited being, that is, prime matter [Wippel 1993: p. 111]. «Видимая материя, вторичная материя, уже имеет форму и определенные характеристики; но, абстрагируясь от всех форм и определенных характеристик, мы приходим к понятию о совершенно неопределенном конститутивном принципе, который может сочетаться последовательно с любым количеством форм» [Коплстон 1999: с. 86]. С другой стороны, материя иногда вводится как «потенциальная возможность субстанциального изменения» (sometimes matter is introduced as the potentiality for substantial change) или как то, что имеет способность изменяться (sometimes matter is thought of as that which has the capacity to change) [Kenny 1980: p. 43]. В любом случае, материя является одним из основополагающих онтологических начал метафизики (подробный, хотя и несколько догматичный анализ первой материи см. также Кrapies 2000 (а): s. 233-255). Итак, согласно Аквинату, сущность всякой материальной вещи конституируется на основании двух начал: первой материи и субстанциальной формы. Данную вещь нельзя редуцировать (зредукувати) только к последнему принципу. Первая материя – это принцип изменения, развития и различных модификаций материальных вещей. Она как бы составляет очерченный горизонт этих модификаций в той или иной вещи. Нельзя сказать, что первая материя существует как нечто определенное. Нет, существует только вот этот дуб или вот эта роза. Однако одним из конститутивных принципов их существования как вот этих конкретных субстанций помимо их субстанциальных форм выступает также первая материя. При этом было бы ошибкой понимать форму и материю как физические элементы вещи (Свежавский неосторожно называет форму и первую материю элементами телесной вещи [swiezawski 1999:s. 268]). Поэтому вместо слова «элемент» лучше употреблять термин принцип или начало (поскольку речь идет именно о том, что является нефизическими конститутивными факторами конкретно сущого). Понятно, что Фома перетолковывает учение Стагирита о первой материи в свете христианского креационизма. Она не является вечной, как об этом учил Философ. Первая материя творится Богом и творится во времени [Моndin 1991: p. 376]. Еще одно важное уточнение Стагиритовой теории материи: принципом индивидуации выступает не материя как таковая, а количественно означенная материя – materia quantitate signata [Моndin 1991: p. 376; Swiezawski 1999:s. 280]. А. Баумейстер "Тома Аквінський: вступ до мислення" - Фома Аквинский: Введение в мысль Ангелического Доктора (перевод с украинского) с. 227-233 https://comiter-478.livejournal.com/33272.html