Pavel

Некоторые, действительно, видят в Путине политика христианского. Принимая все же, тем самым, желаемое за действительное. Однако же дело вовсе не в плевании на права человека. Мы как раз на права-то человека не плюем, наоборот. Дело именно в том, что под прикрытием "прав человека" их массово нарушают. А потому вызывают отторжение те политики, которые вообще не уважают права человека (как, например, в Северной Корее) и те, которые насаждают новые ложные "права". В Путине видят человека, который вполне себе разделяет уважение к традиционным правам человека, при этом отвергая новые ложные подделки под них. Насколько это так - можно дискутировать, но для такой оценки не меньше оснований, чем для мифа об "ужасном Путине попирающем все права человека". На мой личный взгляд, на самом-то деле, к сожалению, отношение нашей власти к псевдо-"правам" не такое критичное, как надо бы, а к подлинным местами - не такое уважительное, как хотелось бы. Но мифов не разделяю - ни восторженных, ни ругательных.

С другой стороны скажу честно - деньги на поддержку моей реальной работы, если дающий их не пытается управлять и указывать, что делать, я принял бы (законным образом, конечно) от кого угодно, не особо вдаваясь в анализ их происхождения. Другое дело, что охотников их дать что-то не наблюдаю, за все эти годы

Что касается уважения к правозащитникам - я лично склонен свое отношение выстраивать отдельно в каждом случае. Мне слово "правозащитник" очень давно не нравится. Я видел немало ситуаций, когда защищаются не люди и их личности, а некие абстрактные "права" - даже если людям от защиты этих "прав" только хуже. Защита "прав детей" в этом отношении очень иллюстративна часто. Я предпочитаю защищать все же детей и людей, а не их права как таковые. И предпочел бы считаться не право-, а человекозащитником, в меру моих ограниченных сил.

Отчасти поэтому у нас нет финансирования. Я не принял бы деньги от кого-то, кто начал бы указывать нам, что делать, и чего не делать.

Уважу Наталию и ее просьбу. Только я сразу хочу сказать, друзья - к сожалению, у меня очень мало возможности для полноценного участия в общении и обсуждении. Последний год мое здоровье очень нехорошо (прошу молитв), и я едва справляюсь с немалыми обязанностями, которые несу в разных процессах (в том числе и немаловажных). Я, к сожалению, не очень могу позволить себе участие еще и в форумном общении. Поэтому не обещаю особо дискутировать, отвечать и т.п. Просто выскажу мнение. 1) Аргумент "русские просто нехорошие, они не понимают, что в некоторых странах детей нельзя наказывать физически" - я, в любом случае, не принимаю. Дело в том, что не любой закон, как известно, законен. Закон, идущий вопреки Божественному или естественному (что в некотором смысле одно и то же) праву - нелегитимен и не обязывает. Не обязывает и закон, нарушающий фундаментальные права человека. По моему мнению, и законодательный запрет физических наказаний в семье, и отобрание детей в такой ситуации - это серьезное нарушение фундаментальных прав человека. Причем и каждое по отдельности, и оба вместе. Доказывать католикам, что физическое наказание детей является правом, признаваемым за родителями по Божественному праву, я не считаю нужным, поскольку не считаю нужным спорить про обязательность библейского учения. Можно спорить о том, нужно ли это делать и т.п. - но о том, что Бог прямо признает это правом родителей и закрепляет это право в Писании - очень сложно, на мой взгляд. Вопрос не в том, следует или не следует применять такие методы воспитания (от этой дискуссии воздержусь), а в том, насколько обоснованным, оправданным и допустимым является их запрет и преследование родителей за них. Считаю его необоснованным, неоправданным и недопустимым. Не буду вдаваться в дискуссии, отметив лишь, что нормы международного права не позволяют обоснованно утверждать, что физическое наказание детей нарушает их права и должны запрещаться. Но, независимо от мнений по этому вопросу, отобрание ребенка в ситуации, когда его жизни и здоровью ничто серьезно не угрожает, является нарушением фундаментальных прав и родителей, и ребенка. Это вообще бесспорный тезис, прямо следующий из общепризнанных норм международного права. Если мы посмотрим на решения не слишком уважаемого мной ЕСПЧ, мы увидим, что с его точки зрения, согласно ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ребенка у родителей можно отобрать лишь в случае, когда его жизни и здоровью угрожает серьезная и неминуемая опасность, связанная с действиями родителей и неустранимая никакими более мягкими способами. То, что умеренное применение физического наказания не создает такой опасности - самоочевидно. Даже если само наказание можно было бы согласиться признать недопустимым, на одном этом основании отобрание ребенка нарушает фундаментальные права и международные нормы. Любой человек, имеющий минимальные представления о детском развитии, разумеется, согласится, что находиться с родителями в семье, где, скажем, ребенка могут отшлепать - всяко лучше, чем оказаться в детском доме или чужой семье. Всерьез спорить с теми, кто это станет отрицать, я не готов, поскольку в силу имеющихся научных данных это все равно, что спорить с тем, что солнце восходит на Востоке и заходит на Западе. Таким образом, отобрание ребенка в такой ситуации, вне зависимости от отношения к ней, противоречит наилучшим интересам ребенка, которые должны быть определяющими при принятии таких решений. Но следует отметить и еще один момент. Почти во всех случаях, когда в мотивах отобраний мелькали обвинения в физическом насилии, они имели, мягко говоря, очень расплывчатый и неясный характер, вызывая серьезные сомнения. При этом, конечно, в указанных странах существует (опасная и неправильная) норма об абсолютной конфиденциальности таких дел. Конечно же, если у органов защиты детства были серьезные основания забрать ребенка - это не дает им сообщить публике об этих основаниях. Но, увы, это имеет и оборотную сторону - можно прекрасно ссылаться на эти нормы о конфиденциальности, делая вид, что основания есть, когда их нет. Повторяя при этом дивную мантру "У нас правовое государство, произвола никогда не бывает, все законно и всегда делается в наилучших интересах детей... и как Вы вообще смеете в этом сомневаться". Которая, конечно, не может приниматься всерьез, что очевидно. 2) В скандинавских странах, действительно, существует серьезная проблема с произвольными, необоснованными и незаконными - даже по самым широким международным нормам в их широкой интерпретации - отобраниями детей. Это правда. Это правда и в отношении Великобритании. Есть такие проблемы и в некоторых других странах. Но в северных странах (Скандинавия и Великобритания) они, действительно, имеют системный характер. На некоторые проблемы такого рода обращали внимание даже весьма легко закрывающие на них глаза структуры - такие как Комитет ООН по правам ребенка. Отмечали их в ПАСЕ. Есть внимание к таким случаям со стороны правительств ряда европейских стран (Чехия, Словакия, Латвия). 3) Нам приходилось помогать людям, у которых отобраны дети за рубежом. О многих таких ситуациях я не могу говорить в силу этических причин - существует конфиденциальность тех, кому мы помогаем, и мы не нарушаем ее без согласия этих людей. Но надо учитывать, что возможности российской организации при оказании такой помощи сильно ограничены. Мы не имеем какого-либо финансирования, не имеем фондов для оплаты работы зарубежных юристов. В силу этого обычно наша помощь сводится к некоторым консультативным указаниям, помощи в установлении контактов с теми специалистами, которые могут хоть как-то помочь в этом в соответствующей стране. Вкратце так. Возможно я смогу (без оперативности) ответить на какие-то вопросы. От дискуссий, повторю, пока буду вынужден, скорее всего, воздержаться. На них просто нет сил и времени. Надеюсь на понимание.