Поиск

В ходе дискуссии на форуме[1] выяснилось, что основной вопрос у латинских католиков заключается в следующем: «Поскольку первородный грех есть форма тяготения природы ко греху (греховная наклонность), то как совместить представление греческой кафолической традиции о безусловной личной святости Приснодевы с наличием в ней первородного греха»? Наличие последнего, по мысли римских богословов, делает невозможным первое. Западная традиция (в результате горького опыта полемики с пелагианством) настолько уверенна в своем тезисе, что любое противоречие кажется возвратом к пелагианству. Но так ли это? Я хочу ниже, на примере святоотеческого учения о ветхозаветной праведности, доказать обратное. I Вот как Златоуст рассуждает о праведниках Ветхого Завета: Об Энохе: «Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу» (Евр.11:5). «Енох, будучи одной с нами природы и (живя тогда), когда еще не дан был закон, не поучало Писание, и ничто другое не руководило к любомудрию, сам собою и по своему произволению так благоугодил (Богу), что доселе еще жив и не вкусил смерти… И так как после преступления первозданного нашелся человек, который взошел на самую высоту добродетели, и своим благоугождением Богу вознаградил([2]) за грех прародителя, то смотри чрезмерное человеколюбие благого Бога. Как Он нашел человека, который мог вознаградить за грех Адама, то и переселяет его живым, показывая самым делом, что Он принявшего заповедь (Адама) осудил за ее нарушение, а не по желанию подвергнуть смерти род наш. … Переселил Бог Еноха, переселил живым и не вкусившим смерти, так что за свое благоугождение (Богу) он стал выше произнесенного над родом человеческим приговора. … Вот и жившие до закона, по внушению одной только природы, достигли столь высокой добродетели»[3]. О Ное: Беседе 23 на Бытие Златоуст сопоставляет в форме аналогического параллелизма подвиг Ноя и Христа: Ной терпел от своих современников поношения за добродетель, будучи в сем прообразом невинных страданий Христа. «Ной достиг самой высоты добродетели, что и тогда требовалось от нашего естества. Писание говорит: ‘праведен, совершен сый в роде своем’. Все, говорит, исполнил, что следовало выполнить человеку добродетельному (это и значит «совершен»), ничего не опустив, ни в чем не преткнувшись. Не то, чтобы одно исполнил, а в другом погрешил, но во всякой добродетели был совершен. Это и надлежало ему выполнить… Не должно ли удивляться и изумляться этому праведнику (Ною), когда он, наставляемый законом естественным, с великою точностью наперед исполнил то, чему учил Христос по пришествии (на землю), и, пренебрегая похвалою человеческою, старался добродетельною жизнью приобрести благодать от Бога?»[4]. Т.е. мы подходим ко второму ряду сопоставлений: синонимический или аналогический параллелизм. «Верою Ной, получив откровение о том, что еще не было видимо, благоговея приготовил ковчег для спасения дома своего; ею осудил он (весь) мир, и сделался наследником праведности (???????vν??) по вере» (Евр.11:7), тем самым став прообразом Христа – Зиждителя Св. Церкви (Ковчега Спасения). И далее Златоуст прямо указывает о том, что падение нашего праотца Адама нисколько не навязало нам самой греховности: «Как, предавшись беспечности, мы терпим вред и от самых маловажных вещей, так если захотим быть бдительными, то, хотя бы тысячи людей влекли нас к нечестию, ничто не может ослабить пашей ревности, как и этого праведника не могли столь многие сделать менее усердным к добродетели. Итак, никто не обвиняй другого и не складывай вины на других, но все приписывай своему нерадению. И что говорю на других? Никто не думай и о диаволе, будто он так силен, что может заградить путь, ведущий к добродетели; он прельщает и соблазняет нерадивых, но не препятствует и не принуждает. Это показывает и самый опыт, именно, когда мы решаемся быть бдительными, то выказываем такую твердость, что хотя бы многие склоняли вас на путь нечестия, мы не следуем их внушению, но бываем крепче адаманта и затыкаем уши от советующих злое. А когда мы нерадивы, то хотя бы и никто не советовал и не соблазнял, мы сами собою стремимся к нечестию. Если бы это было не в нашей воле и не во власти нашей души, если бы Господь создал нашу природу не свободною, то всем людям, как имеющим одинаковую природу и одинаковые страсти, надлежало бы быть или злыми, или добродетельными. А когда мы видим, что имеющие одну с нами природу и обуреваемые такими же страстями испытывают, однако, не одно и то же, но твердым умом направляют свою природу, преодолевают беспорядочные движения, обуздывают вожделения, побеждают гнев, избегают зависти, истребляют ненависть, презирают страсть к богатству, меньше заботятся о (земной) славе, не дорожат благополучием настоящей жизни, но твердо стремятся к истинной славе и похвалу от Бога предпочитают всему видимому, - то не ясно ли, что они своими усилиями могут совершать это при помощи вышней благодати, и что мы по своей беспечности губим свое спасение, сами себя лишая небесного благоволения?»[5]. * * * Современное учение Церкви Рима считает, что ветхозаветная праведность относилась к «первой ступени», т.е. праведникам Ветхого Завета были доступны четыре «добродетели язычников», но недоступны «три богословские добродетели»: вера-надежда-любовь. Так ли это? 1. Авраам назван в Писании «отцом верующих». Его вера как добродетель поставлена во главу угла. А в Евр. 11 Павел приводит примеры крепкой веры ветхозаветных праведников. Причем ставит их в пример нам, «детям Нового Завета». 2. О крепкой надежде Авраама – Рим. 4:18. 3. О любви к Богу и к ближнему говорит ветхозаветный закон. Последний не требовал от человека того, что было ему в принципе недоступно. Примерами любви к Богу наполнены библейские псалмы. Итак, все три новозаветные добродетели, оказывается, были доступны ветхозаветным праведникам, еще не получившим благодати искупления! Более того! Если принять точку зрения латинских богословов, то будет странным, что именно неискупленные еще и все находящиеся под первородным грехом праотцы были величайшими пророками, и именно их труды мы считаем фундаментом – богодухновенными книгами Священного Писания! В самом деле! Как от нечистого и скверного и всецело пораженного гневом Господа человека могло произойти Богодухновенное Слово? И почему, если уж на то пошло, латинские богословы не признают богодухновенными творения даже своих авторитетных богословов (Иеронима Стридонтского, Августина Гиппонского, Фомы Аквината, того же Дунса Скота)? Получается, что вкусившие сладости Святаго Духа в новозаветной Церкви оказались …менее вдохновенными Этим Духом? Непричастные еще Источнику Нетления изводили из себя Его богодухновенные струи, а в причастниках Таинств, в причастниках Самого Тела и самой Крови Христа… огонь Духа утух? Современные богословы Римской Церкви понимают, что их трактовка «безусловной силы» первородного греха противоречит словам Златоуста и других древних отцов, а так же самому Писанию. Поэтому им приходится придумывать учение о том, что бывшее прообразом Крещения обрезание сообщало силу Крещения тем, кто получал обрезание[6]. Это нелепое учение в сущности отменяет прообраз, ведь роль последнего изображать, обещать, указывать, а не сообщать. Если предположить, что прообраз может сообщать то, что предызображает, то мы придем и к логической ошибке. Здравое учение может согласиться только с тем, что прообраз имеет некую неразрывную мистическую связь с тем, что он предызображает. А потому в будущем (а не «в настоящем») он (прообраз) станет для тех, кто причастен был прообразу (до явления Истины вещей) основанием для причастности к тому, что он предызображал. Т.е. ветхозаветные праведники, получившие обрезание по-вере, в самом обрезании не получили ни искупления, ни избавления от первородной вины и греха: «Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались» (Евр.11:13). Но когда осуществилось то, что предызображал прообраз (т.е. когда уже Церкви дана была благодать Крещения), тогда и ветхозаветные праведники, причастные прообразу, наполнились благодатной силы Крещения. «Они не без нас достигли совершенства» (Евр.11:40), но через Церковь (Еф. 3:10) получили то, что обещал им прообраз. * * * Но теория о том, что обрезание избавляло от первородного греха вызывает ряд следующих вопросов: 1.1. Обрезание появилось лишь при Аврааме, который и «знак обрезания получил, [как] печать праведности через веру, которую [имел] в необрезании» (Рим.4:11). Откуда же у него праведность, которая, по четкому заверению Павла, «вменилась …не по обрезании, а до обрезания» (Рим.4:10)? 1.2. А как быть тогда с праведностью Авеля, Сифа, Эноха, Ноя, Сима, Иафета? Ведь они жили до Авраама и до обрезания, которое, якобы, «избавляло от первородного греха, а потому давала возможность быть праведными»? 2. Даже если согласиться, что обрезание очищало от ПГ, то получится, что Непорочная Мария …не имела никаких преимуществ в сравнении с обрезанными ветхозаветными праведниками: Да, Она, по мысли современных латинских теологов, избавлена от ПГ «от зачатия», а ветхозаветные праведники – «от обрезания». Но в сущности получается одно и то же: ни Она, ни они уже не имели ПГ. II 1. Первородный грех есть общее состояние человеческой природы. Все носители оной, являются и носителями «адамова наследства». 2. При этом личный грех как и личная праведность являются не состоянием природы, а актуальным действием лица, выражающим его стремление сердца. Лицо всегда управляет ресурсами своей природы. 3. "Заслуги Христа" – это не предвечные деяния Бога, а именно исторические подвиги и труды, которые предстояло во времени совершить Христу. Иными путями человеческое естество не могло обновиться. Вопросец: как Мария могла быть исправлена, исцелена и освящена тем, чего еще не было? Повторимся, что речь идет именно о заслугах (делах), которые по-человеческому естеству совершил Христос. Так же как прообразы Крещения и Евхаристии не сообщали силу этих Таинств, а только давали основание (тем, кто умрет прежде Домостроительства Христа во плоти) в будущем стать причастниками оных, так и заслуги Христа не могли «вменяться» прежде, чем Христос их «сгенерировал» в Себе. 4. Мария – святее ангелов. Но это не противоречит ее пребыванию под первородным грехом. потому как: А). Святость – личное состояние Девы, поднявшейся выше ангелов, а не бывшей изначально выше них. Тогда как первородный грех есть явление родовое, а не личное. В). Об ангелах сказано: "Вот, Всевышний и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки" (Иов.4:18); "Вот, Он и святым Своим не доверяет, и небеса нечисты в очах Его" (Иов.15:15). Естественно, Мария святее ангелов С). 5. Мария выше ангелов, но не потому, что изначально обладала некой привилегией, а потому что стала Богородицей. Её высота – это Её Богоматеринство, а не «изъятие из под первородного греха». Избрание же Её быть служительницей Таинства воплощения – это всецело Тайна Божьей воли, а не результат действия каких-то схем. 6. При этом мы должны помнить, что святость и величие Марии есть лишь отблеск святости и величия Её Сына. Абсолютная и безусловная святость есть атрибут исключительно Бога, по сравнению с Которым все несовершенны и грешны. Именно поэтому великий Златоуст небоязненно говорил о личных грехах Пречистой (такие как маловерие, тщеславие, сомнение, страх). 7. Но мы признаем, что «Дева происходит от семени Адама, а от Нее по плоти Христос. Духом Святым этот род многообразно свыше был очищаем»[7]. Данное означает нравственное усовершенствование (как и воспитание, своего рода «евгеника»), но никак не говорит, что кто-то в роду был полностью чист от ПГ. Так же и Дева была постоянно очищаема и освящаема, но это не значит, что Она – непричастна ПГ. 8. Некоторые теологи, ссылаясь на разные богослужебные мариальные тексты, где говорится о том, что чрез Богородицу согрешение Евы исправилось, понимают это так, будто уже Богородица полностью исцелила и спасла естество человека в Себе до победы над смертью чрез смерть и Воскресение Христа. Но вот аналогичный текст о Закхее: «Взобрался он на древо, чтобы излечить зло Адама: тот, древом введен в заблуждение, когда избегает Бога, а этот, желая видеть Бога, древом спасается»[8]. [1] https://catholichurch.ru/index.php/topic/2303-критика-догмата-о-непорочном-зачатии-девы-мари [2] От ?ν??????– «исправлять, отзывать обратно, заглаживать»: своей праведной жизнью Енох исправил в себе грех Адама, посему оказался могущим вместить дар Божественного бессмертия. – о.Т. [3] Златоуст. На Быт. 21: 4, 6. Кстати, о смерти: по мысли свт. Григрия Паламы, св. Иоанн Крститель тоже не был данником смерти, т.к. не творил дел греховных, т.е. не подражал Адаму в грехе, а потому и его смерть была, как и смерть Христа, возможной только «от причины со вне». См. Hom. 40, P.G. 151, 513. Этого вопроса мы коснемся, когда, если позволит нам время, будем рассматривать православное учение об Успении Богородицы. – о.Т. [4] Златоуст. На Быт.23: 5, 3. [5] И. Златоуст. На Быт. 23: 5 [6] https://catholichurch.ru/index.php/topic/1283-обрезание-как-прообраз-крещения-и-первородный/page__st__140 [7] Григорий Палама. Омилия 57, в Неделю святых отцов [8] Амфилохий Иконийский. Гомилия о Закхее // БВ МДА, № 3, с. 27-28.