Традиция и прогресс

[Денис В.Н.]

Среди антиохийских свидетельств есть пратекст византийской анафоры св. Иоанна Златоуста, уязвляющей современное богословское представление невыразительной молитвой после эпиклезиса: "Еще приносим Ти духовную и бескровную жертву, о иже в вере почивших: праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех, проповедницех, евангелистех, мученицех, исповедницех, воздержницех, и о всяком дусе праведнем в вере скончавшемся".

Так же было и в традиции Латинского Запада. Киприан († ок. 258 г.) говорит в Послании 39, 3, "Мы всегда приносим жертвы за них [мучеников], как вы помните (sacrificia pro eis semper, ut meministis, offerimus)".

Мало того, некоторые авторы: древние, средневековые или современные - чувствовали необходимость пояснить, и даже растолковать подобное анафорическое заступничество за святых. Текст, где упоминается жертвоприношение или молитва за святых вместе со всеми остальными категориями поминаемых может привести в замешательство, но это происходит не из-за того, что этот текст неверен, а из-за того, что он очень древний. Но эти трудности, как они отражены в творениях Отцов Церкви, иллюстрируют лишь один из многих примеров богословского развития, приведшего к изменению в литургии. Давайте проследим произошедшее по источникам.

Одним из первых авторов, давших богословское обоснование подобной практики, был святитель Епифаний (ок. 315-483), с 367 года бывший епископом Констанции (древнего Саламина) на Кипре. В трактате Панарион 75.7:1, 4-5, написанном около 374-377 гг., он говорит "о практике называния имен умерших", и добавляет мотивацию для этой литургической инновации (75.7:4-5): святые - простые смертные люди; они не такие, как Иисус, вечный Господь.

"Мы совершаем поминовение как праведных, так и грешных; грешных, чтобы испросить Божьей благодати для них, а праведных и отцов и патриархов, пророков и апостолов и евангелистов и мучеников и исповедников, епископов и анахоретов и всего их сонма, чтобы различить Господа Иисуса Христа от общества людей через честь, данную Ему, и чтобы воздать почитание, будучи уверенными, что Господь не находится на уровне ни с кем из человеков..."

Этот текст показывает, что в конце IV века, в сознание уже наметился сдвиг, усилилось осознание этого вопроса и где-то после 380 года мы видим Катехизис 5, 8-9 Кирилла/Иоанна II Иерусалимского, осторожно расставляющим по местам понятия, близкие современному богословию: мы молимся за Церковь, власти и других, живых и мертвых, за всех, за кого приносится жертва, но мы воспоминаем святых.

Оригинальный греческий текст древней византийской анафоры Иоанна Златоуста сам по себе, однако, не дает нам основания делать какое-либо различие между различными типами предстательства, как если бы было различие между святыми и другими. Предлог "за" используется во всех случаях. Тело Христово преломляется "за вы", его кровь изливается "за вы", и мы приносим жертву "за" святых, "за" Богородицу, "за" всех усопших, мир, Церковь, тех, кто живет достойной жизнью, власти и воинство.

Все попытки словесными ухищрениями согласовать современное различие между анафорическим поминовением Богородицы и святых и предстательством за живущих и простых усопших совершенно неуместны. Все это позднейшие тонкости, которые хотя и совершенно разумны, не могут быть обнаружены в ранних текстах. Литургия отражает жизнь Церкви, и ей следовало бы быть в идеале вообще анахронистической. Хуже пытаться притянуть ранние литургические тексты к тому уровню богословского мышления, который не был достигнут в момент их составления.

Так мы снова сталкиваемся с преданием и прогрессом (traditio et progression), традицией в контексте истории и развития, феноменом, который очень не нравится фундаменталистской неисторической ортодоксии, потому что предполагает и, следовательно, доказывает изменение.

Роберт Тафт, архимандрит, литургист. Почитание святых в византийской литургической традиции

[Денис В.Н.]

Католический ученый, литургист, архимандрит Роберт Тафт, заявляет, что в древние времена, Церковь совершала анафорическое заступничество за святых. Тафт ссылается на Киприана Карфагенского и на анафорическую молитву Иоанна Златоуста. Причем и сейчас в Литургии Иоанна Златоуста, сохраняется эта архаическая молитва, в которой поминовение святых (праотцов, патриархов, апостолов, мучеников), не отделено от поминовения христиан, скончавшихся в вере. Кроме того, Тафт пишет, что некоторые авторы: древние, средневековые или современные - чувствовали необходимость растолковать подобное анафорическое заступничество за святых. И Тафт, не предлагает из-за этого быть протестантом, нет, сам Тафт является католиком. Он пишет, что не нужно словесными ухищрениями согласовывать современное различие между анафорическим поминовением Богородицы и святых, и предстательством за живущих и простых усопших. Все это позднейшие тонкости, которые хотя и совершенно разумны, не могут быть обнаружены в ранних текстах. Он пишет, что Литургия отражает жизнь Церкви, и ей следовало бы быть в идеале вообще анахронистической. Хуже пытаться притянуть ранние литургические тексты к тому уровню богословского мышления, который не был достигнут в момент их составления. Поэтому, по мнению Тафта, мы снова сталкиваемся с преданием и прогрессом (traditio et progression), традицией в контексте истории и развития, феноменом, который очень не нравится фундаменталистской неисторической ортодоксии, потому что предполагает и, следовательно, доказывает изменение. Обратите внимание, Тафт называет фундаменталистскую ортодоксию неисторичной.

[Денис В.Н.]

Есть сложная взаимосвязь предания и прогресса. Тафт заявляет, что фундаментальная ортодоксия, является неисторической, потому что исторически были изменения, было развитие, в данном случае выше речь идет о литургическом развитии. Но развитие касалось и богословия. Эти изменения происходили, в связи с более глубоким историческим осмыслением, в контексте истории! Это к слову всяким там фундаменталистам, зелотствующим, которые ищут изначальность доктрин и практик, игнорируя их развитие, историческое осмысление.